Некоторое время все молчали, раздумывая. Потом Зеф сказал:
– Ну, раз ты такой образованный, хватит болтать. Подъем! – Он поднялся. – Осталось нам немного, но время поджимает. А жрать охота… – он подмигнул Максиму, – …прямо-таки патологически. Ты знаешь, что такое «патологически»?
Максим сказал, что знает, и они пошли.
Оставалось еще расчистить юго-западную четверть квадрата, но ничего расчищать они не стали. Какое-то время назад здесь, вероятно, взорвалось что-то очень мощное. От старого леса остались только полусгнившие поваленные стволы да обгорелые пни, срезанные, как бритвой, а на его месте уже поднялся молодой редкий лесок. Почва почернела, обуглилась и была нашпигована испорошенной ржавчиной. Никакая техника не могла уцелеть после такого взрыва, и Максим понял, что Зеф привел их сюда не для работы.
Навстречу им из кустарника вылез обросший человек в грязном арестантском балахоне. Максим узнал его: это был первый абориген, которого он встретил, старый Зефов напарник, сосуд мировой скорби.
– Подождите, – сказал Вепрь, – я с ним поговорю.
Зеф велел Максиму сесть, где стоит, уселся сам и принялся перематывать портянки, дудя в бороду уголовный романс «Я мальчик лихой, меня знает окраина». Вепрь подошел к сосуду скорби, и они, удалившись за кусты, принялись разговаривать шепотом. Максим слышал их прекрасно, но понять ничего не мог, потому что говорили они на каком-то жаргоне, и он узнал только несколько раз повторенное слово «почта». Скоро он перестал прислушиваться. Он чувствовал себя утомленным, грязным, сегодня было слишком много бессмысленной работы, бессмысленного нервного напряжения, слишком долго он дышал сегодня всякой гадостью и принял слишком много рентген. И опять за весь этот день не было сделано ничего настоящего, ничего нужного, и ему очень не хотелось возвращаться в барак.
Потом сосуд скорби исчез, а Вепрь вернулся, сел перед Максимом на пень и сказал:
– Ну, давайте поговорим.
– Все в порядке? – спросил Зеф.
– Да, – сказал Вепрь.
– Я же тебе говорил, – сказал Зеф, рассматривая портянку на свет. – У меня на таких чутье.
– Ну так вот, Мак, – сказал Вепрь. – Мы вас проверили, насколько это возможно при нашем положении. Генерал за вас ручается. С сегодняшнего дня вы будете подчиняться мне.
– Очень рад, – сказал Максим, криво улыбаясь. Ему хотелось сказать: «А ведь за вас-то Генерал передо мной не поручался», но он только добавил: – Слушаю вас.
– Генерал сообщает, что вы не боитесь радиации и не боитесь излучателей. Это правда?
