Что же до Широ, то эльф спокойно подошел к Ласкану, не говоря ни слова, снял с него свою перевязь со стилетами и скрылся за деревьями, так и неся ножны в руках. Через вар пять послышался свистящий звук лезвия разрезающего воздух и хруст падающих деревьев. По грохоту было ясно, что срубили деревце радиусом минимум в пол тата. Ну что ж, этого следовало ожидать. Столько времени быть заключенным в беспомощном теле без возможности сражаться. Ему нужно выпустить пар, но первородный никогда не сорвется перед чужаками. Даже Широ с его смешанной кровью допустит такое только в крайнем случае. Хорошо, что роща кончилась, а то не избежать нам очередной встречи с духами леса.
— Сколько осталось до границы?
— Пара тат[2], не больше. Как ты себя чувствуешь?
— Вполне, если учесть, что пол вата назад у меня был расколот череп, — весело ответил огонек.
Он и вправду выглядел намного лучше, да и вернувшаяся на спокойное лицо насмешливая улыбка радовала как никогда. Ну никак у меня не вязалась внешность Алкая с характером Салвана. Они полные противоположности. Яркий, жизнерадостный оборотень и серая, безэмоциональная рептилия.
— Правильно! К-как у оборотня справиться о здоровье, т-так пожалуйста, а к-как обо мне… — кто-то розовый злится.
— Ты же только что переродился. Ты просто в идеальном состоянии всегда, — поддела я.
— Ага, особенно п-после того к-как твой эльф с выражением «убью любого, кто подвернется, к сраным зомби» на лице подошел к-ко мне и, излучая убийственную ауру, н-начал раздевать, — истерил феникс.
Представляю, какая морда была у Широ, что птичка заикаться стал.
— Он всего лишь снял перевязь, причем свою. Хватит преувеличивать, — попыталась успокоить.
— А я преувеличу, если скажу, что пошевелись я в момент своего раздевания, и я труп.
— Восстающий из пепла труп, — заметила я.
— Думаю, про это Вартек в тот момент забыл, — вмешался Салван.
Он стоял, облокотившись о дерево, и вся его поза выражала лишь спокойствие и никакого присутствия недавней нестерпимой боли. Просто скала, а не мужик.
— Сомневаюсь, Салван.
— А я не сомневаюсь. Ты его не видела, Дана. Он убил бы любого, мамой клянусь!
— Что за клятвы с утра пораньше?
Ласкан подпрыгнул на месте, а наша четверка обернулась на голос. На тропинку вышел Широ. Перевязь с ножнами позвякивала у него на поясе, а лицо было спокойно и уравновешенно. Значит, пронесло.
Я верила Ласкану. Но одно верить, а другое поддержать. Не стоит им знать, насколько близко к кровавой бойне мы все были. За четыреста пятьдесят весен я изучила взрывной характер учителя. И беспомощность именно то чувство, что гарантированно выводит его из себя и может привести к очень кровавым последствиям.
