Тем не менее есть несколько молодых авторов, за публикациями которых я слежу.
Иван Мишутин. Рафаэль Мовсесян. Руслан Комадей. Алексей Кудряков. Дарья Серенко. Борис Кутенков. Иван Бекетов. Ростислав Амелин. Григорий Князев.
Называю не в алфавитном порядке и ставлю после каждого имени точку (а не запятую), чтобы не выглядело перечислением. Поскольку поэты очень разные, пишущие в очень разной манере. Можно ли найти что-то общее у приверженного классической манере Алексея Кудрякова и пишущего на грани саморазрушения стиховой ткани Ивана Бекетова? Или между парадоксальной абсурдностью в стихах Руслана Комадея — и обаятельной детскостью у Григория Князева?
Общей, пожалуй, является очень высокая плотность образного ряда. Сказывается «клиповое» мышление, уплотнение информационного потока. Для поэтов этого поколения такой тип мышления уже естествен — а не более-менее чужероден, как для их предшественников. Они в нем выросли.
Рафаэль Мовсесян («Арион», 2013, № 3):
сломанные копья деревьев в спине холма.
у женщины изо рта — слова и теплый пар.
слышишь, как шевелится в реке тьма?
это все варвары. слышишь? варвары. вар…
рыбы выбрасываются на берег сами. забудь рыбака.
рыбак — всего лишь рыбий бог. читай — слуга.
но ты не бойся. нам еще нет сорока.
да чего уж там — и тридцати нет пока.
что там в воде нам никогда не узнать. и хорошо.
не слушай, что я говорил. дыши еще.
рыба всегда глядит на небо одним глазком.
женщина кормит ребёнка одним соском.
и ты красишь волосы в чёрный не потому, что седа.
краска уходит в раковину, не оставляя следа;
но это — в городе, где, как Иаков Бога, держишь ты
мыло в руке.
здесь же краска остается на пальцах, уносится вниз
по реке.
туда, где солнце крестится и окунается в лес.
молодость — пол-абзаца из первой главы небес.
кто же наш бог, милая? он ведь не чует беды,
когда мы с тобой, словно рыбы, выбрасываемся
из воды.
Пытался несколько раз обрезать, чтобы подсократить цитату. Не выходит — первый признак цельности вещи (при, казалось бы, фрагментарности образов). Густ и плотен образный ряд; стремительно переключение жанровых регистров. Начавшись с пейзажной зарисовки, стихотворение перетекает в русло любовной лирики — с нарастанием религиозной символики. И еще — присутствие темы молодости. Довольно редкой, кстати, в стихах «двадцатилетних». Обычно лирический герой у них безвозрастный (и несколько бесполый).
Еще пример — из екатеринбуржца Алексея Кудрякова («Урал», 2013, № 9).
