— Успокойся. Я ничего не буду с тобой делать. — остановившись, тихо пообещал мужчина. Он понял по выражению лица девушки что она, находясь под глубоким впечатлением, не сильно поверила ему.
— Я сейчас уйду. Только оставлю тебе свой плащ, чтобы… Что бы не замерзла. — мягко добавил капитан, скинув верхнюю одежду. Мужчина отвел взгляд в сторону от забившейся у стены девушки, не желая больше волновать или смущать её.
— Можешь не переживать. Никто больше не посмеет тебя тронуть. Я позабочусь об этом лично. — пообещал он, аккуратно положив на землю просторную ткань и бесшумно покинул покои Франчески, затворив за собой дверь.
Франческа взглядом проводила капитана даже не подумав поблагодарить его. Она тихо подползла к плащу в который раз осмотревшись по сторонам. После убедилась, что никого рядом нет и закуталась в его многочисленных складках. Затем девушка поднялась с земли и подошла к кровати опустившись на её край. Перед глазами всё еще мелькали жуткие воспоминания и Мун понимала что еще не скоро оправиться от этого стресса. Бедняжка крепче запахнулась в плащ дрожа всем телом и, опустив голову, снова заплакала. За стенами пещеры тем временем небеса окрасились в закатные краски и рассыпались золотые звезды.
Властно вступала в свои права ночь, но Франческа не могла уснуть и просидела на кровати в слезах до самого рассвета. Её лицо опухло от рыданий, а покраснения так и не сошли. Все более навязчивой стала идея покинуть эту проклятую пещеру. И под утро у пленницы назрел свежий план побега.
Капитан же решительно настроился строго поговорить со стражниками что последнее время отбились от рук и слишком расслабились. А кроме того он рассчитывал перевести Мун в другие покои в которых есть дверь, а дубликат ключей хранился бы только у него. Мужчина собрал всех солдат в самой большой комнате под громким названием «Зал Советов». Именно в ней и висел тот большой гобелен с эдельвейсом. И именно в ней решались самые важные вопросы. Капитан завел речь о Франческе, но вовремя переговоров один из воинов, вероятно ближний к самому господину, презрительно фыркнул, возразив:
— Мой лорд, не слишком ли много милости для этой девицы? Вы не позабыли, что она наш враг и ваша пленница?
— Да это так. Но, тем не менее, она принадлежит мне. И я решаю что с ней делать.
— Значит распорядитесь так чтобы её казнили. — предложил другой.
— Её нельзя казнить. — возразил капитан и сам удивился собственному голосу, а еще больше странно несогласному его тону.
