— Да, но тогда ребята вроде меня останутся без работы.
Лу прищурился:
— Ты вроде говорил, Контора не знает, что ты здесь. Тогда на кого ты работаешь? На Кастро? Или Советы?
Мельхиор ухмыльнулся:
— Одному меньшому брату придется выкупить меня у другого.
— Второй человек на Кубе? Рауль? — Лу попытался присвистнуть, но у него не вышло. — Я слышал, что в пятьдесят девятом, когда уже все закончилось, он построил оставшихся сторонников Батисты и лично расстрелял их. Из них двоих мне куда больше по душе этот хладнокровный сукин сын, чем Бобби, хотя я их всех ненавижу.
— А ты понимаешь, что твой босс дал Кеннеди Чикаго, а с ним и штат Иллинойс, и обеспечил ему победу на президентских выборах? Что ты имеешь против него, если не считать, что он ирландец?
— А разве этого мало? — Лу засмеялся, но тут же закашлялся и выплюнул кровь. — Гарса, — сказал он, несколько успокоившись. — Лу.
Какое-то мгновение Мельхиор смотрел на него, не понимая, и вдруг до него дошло:
— Ты… кубинец?
— Нельзя издеваться над чужой страной и рассчитывать, что это сойдет с рук. Кубинцы похожи на итальянцев. Они не стесняются сделать подлянку, если это единственный способ победить.
Лу замолчал. Его дыхание стало совсем хриплым, но он держался достойно. Подобно Эдди Бейо, он не скулил, вымаливая себе жизнь, как поступали многие другие. Мельхиор подумал, что при иных обстоятельствах они могли бы даже сдружиться.
— Я устал, — произнес Лу, — и нога болит так, что невозможно представить. Ты закончил со своим вопросником?
— Самый последний, — ответил Мельхиор и показал на мельницу: — Ключи в грузовике?
Бостон, штат Массачусетс
27 октября 1963 года
В машине у него была бутылка. Не джина, а водки.
— Ее можно пить не смешивая, — пояснил он.
Она сказала, что ее хозяйка не разрешает приводить домой гостей, на что он понимающе заметил, что его — тоже. Если он и удивился, что она настояла поехать в столь отдаленный мотель почти у самого аэропорта, то не подал виду. Когда он, извинившись, вышел в ванную, она налила выпить в два бокала и достала пакетик, полученный от Моргантхау.
Иногда «марки» — маленькие кусочки бумаги, пропитанные раствором наркотика, — были чистыми, а иногда — с рисунками, изображавшими восходящее солнце, персонаж мультфильма или кого-нибудь из создателей Конституции. На этот раз там был мужчина с бородой. Сначала она даже решила, что это Кастро — от Конторы вполне можно было ожидать такого юмора, — но потом сообразила, что это гравюра Уильяма Блейка. Один из его богов. Как же его звали? Орисон? Нет, то была молитва. Ориген? Вспомнить так и не удалось.
