Она вежливо улыбнулась, вспомнив, как давным-давно ее этому учила мать.
— «D-I-M-Е»? А может быть, это было «di me»? По-испански это…
— «Скажи мне». — Он смущенно хмыкнул. — В действительности дело было совсем в другом.
— «В другом», — насмешливо повторила она. — В таком случае «dit moi»[6].
Его речь была правильной, а по тому, как он произносил слова, она поняла, что он местный. Сорочка явно сшита на заказ, но манжеты с тусклыми серебряными запонками выглядели потертыми. То, что он принадлежал к элите, ее порадовало. Она знала этих людей. Именно они ее вырастили и использовали на трех разных континентах. Взамен она научилась манипулировать ими.
Мужчина покачал головой:
— Мне очень жаль, но эту историю нельзя рассказывать в приличной компании.
— Тогда, наверное, стоит начать с того, что ты скажешь, что пьешь, а там посмотрим.
Он поднял высокий бокал.
— Думаю, мы оба пьем джин. Я предпочитаю без тоника, он только растворяет алкоголь.
— Верно, однако газирование ускоряет усвоение, а хинин помогает бороться с малярией в какой-нибудь экзотической стране.
— Боюсь, я никогда не оказывался дальше Ньюпорта летом. — Круговым движением мужчина провел пальцем над бокалами, будто этим действием как по волшебству мог их наполнить, и бармен почти молниеносно исполнил заказ. — Моя бабка не сомневалась: хинин помогал ей справляться с подагрой. Она принимала по целой пипетке каждый вечер, но мне кажется, возбуждающее действие оказывал графинчик с вермутом, которым она все запивала. — Он покраснел так, что было заметно даже при тусклом свете. — Я хотел сказать «целебное действие»…
Наз чокнулась с ним. Они сделали по большому глотку, потом еще по одному.
— «D-I-М-Е», — напомнила Наз.
— Ладно, — хмыкнул мужчина, — сама напросилась. На процедуре посвящения в закрытый студенческий клуб от кандидатов требовалось предоставить себя в распоряжение, если ты понимаешь, о чем я, девушки-волонтерки, которую называли «монетной любовницей». Она переводила дюймы в центы, и эта цифра записывалась на лбу парня несмываемыми чернилами. Те, кто не дотягивал до пятачка, отсеивались, и в клуб их не принимали. Я оказался среди всего трех «десятицентовиков», что, если честно, меня сильно удивило, так как я не сомневался, что до этой цифры мне не хватало пары центов.
Он помолчал и добавил:
— Не могу поверить, что рассказал тебе эту историю. Я даже не знаю, что хуже: что я вообще рассказал об этом или что считал свои размеры на пару центов меньше.
