Босини выразил желание показать им дом с опушки рощицы под откосом, но Суизин остановился.
— Отсюда тоже прекрасный вид, — сказал он, — у вас тут найдется что-нибудь вроде стула?
Стул принесли из палатки Босини.
— Вы ступайте, — кротко сказал он, — ступайте вдвоем! А я посижу здесь, полюбуюсь видом.
Суизин сел под дубом, на солнышке: квадратный, прямой, он вытянул одну руку, опиравшуюся на трость, другую положил на колени; меховое пальто нараспашку, плоские поля цилиндра, как кровля, нависшая над бледным квадратом его лица; взгляд неподвижный, пустой, устремленный на расстилавшийся перед ним вид.
Суизин закивал головой, глядя, как они идут полем внизу. В сущности говоря, нечего жалеть, что его оставили одного посидеть спокойно и подумать. Воздух был мягкий, на солнце не очень припекало, вид отсюда прекрасный, замеча… Его голова склонилась немного набок. Он встрепенулся и подумал: «Странно! Я, кажется…» Они машут ему снизу! Он поднял руку и тоже помахал им. «Вон куда забрались, вид заме…» Голова у него склонилась влево; он снова встрепенулся; голова склонилась вправо и так и осталась: он спал.
И спящий Суизин, страж на вершине холма, царил над этим видом — замечательным! — как некое изваяние, высеченное художником в далекие языческие времена по заказу первобытного Форсайта в знак торжества духа над материей!
И все его бесчисленные предки, которые по воскресным дням выходили, бывало, подбоченясь, окинуть свои поля взглядом серых, неподвижных глаз, таивших захватнический инстинкт, инстинкт обладания, исключавший все интересы, кроме своих собственных, — все эти бесчисленные поколения, казалось, собрались вокруг Суизина на вершине холма.
Но жадный форсайтский дух Суизина бодрствовал; он пустился в далекое странствование по неведомым чащам фантазии, вслед за теми двумя, посмотреть, что они делают в роще — в той роще, которую Весна наполнила запахом земли и набухающих почек, пением птиц без числа, полчищем колокольчиков и нежной молодой травы, золотом солнца, разлившимся по верхушкам деревьев; посмотреть, как те двое идут рядом, плечо к плечу, по узкой тропинке, идут так близко, что то и дело касаются друг друга; заглянуть в темные глаза Ирэн, от которых Весна, словно от воришек, не уберегла своего сердца. И дух его, как незримый страж, останавливался вместе с ними взглянуть на мертвый пушистый комочек крота, серебристую шкурку которого еще не тронули ни роса, ни дождь; посмотреть на склоненную голову Ирэн, на ее мягкие, подернувшиеся грустью глаза; на молодого человека, не сводившего с нее пристального, странного взгляда. Дух Суизина шел с ними дальше, через вырубку, расчищенную топором дровосека, по смятому ковру колокольчиков, мимо срубленного дерева, лежавшего рядом с зияющим раной пнем. Вместе с ними перелез через упавший ствол и отправился дальше, к опушке, откуда открывалась неведомая страна, издалека славшая им свое «ку-ку! ку-ку!».
