Мои сложные проблемы и постоянное напряжение повлияли также и на Амну - на поздних стадиях беременности у неё сильно повысилось кровяное давление и тестирование обнаружило белок в моче. Врачи диагностировали поздний токсикоз, и её отправили в госпиталь. Кровоснабжение плода было недостаточным, и возникло опасение, что ребенок может погибнуть во время схваток. Наконец, в начале апреля, когда не оставалось никаких других шансов, ребенок появился на свет при помощи кесарева сечения под местным наркозом. Это был мальчик, и мы назвали его Салих.
Когда сразу после рождения ребенка я вернулся домой, казалось, моя мать избегает меня. Она убедила себя, что родится непременно ещё одна внучка, и отказывалась выслушивать новости.
Когда я наконец нашел её в саду, она проигнорировала меня, хотя я подошел к ней вплотную.
- Амна и ребенок чувствуют себя хорошо, мама, - прошептал я ей на ухо.
- Хорошо, - сказала она, - как вы решили её назвать?
- Мы назовем его Салих Микаелеф, - ответил я, широко улыбаясь.
Мать резко обернулась ко мне, не уверенная, что расслышала меня правильно.
- Это мальчик? - спросила она, едва сдерживая радость.
- Да, мама, у вас - внук.
Она сразу же приникла ко мне и начала причитать:
- О, Микаелеф, я не верю этому! Мальчик, мальчик!
Я крепко обнял её и почувствовал, как огромный груз спал с моих плеч. Я подарил внука своей матери.
- Довольна ли ты теперь?
- О, Микаелеф, не брани меня, глупую старую женщину. Я так счастлива, я так долго ждала. Как бы мне хотелось, чтобы сегодня твой отец был здесь. Он был бы так горд, особенно после того, как вы назвали ребенка в его честь.
- Мог ли я назвать его как-либо еще?
- Салих Микаелеф аль-Кадхими, - вздохнула она, - это прекрасное имя.
Несколько последующих дней моя мать провела на седьмом небе от счастья, но Амна все ещё была больна и её оставили в госпитале до тех пор, пока не восстановит силы. Что касается меня, я был весьма горд и счастлив иметь сына. Я мог сколько угодно доказывать, что появление мальчиков в семье традиционно сильно преувеличивают, но не мог отрицать инстинктивного удовлетворения, которое я почувствовал после рождения сына. Это был сложный период моей жизни, но маленький Салих оказался воистину солнечным лучиком среди мрачных туч над моей страной.
Когда я вернулся к своим обязанностям во дворце, я с болью думал о смерти Мухаммеда. Я провел много часов в Черном кабинете, вспоминая все беседы, которые мы вели, мысленно видел его лицо и слышал его голос. Иногда, когда кто-то входил в комнату, я с надеждой оборачивался, ожидая увидеть его.
