Только Мулла остался невредим. Он нырнул вправо, чтобы скрыться за каменистым выступом, и когда армейский вездеход, набитый солдатами, появился из лощины, он сделал несколько безнадежных выстрелов, прежде чем встать с поднятыми вверх руками. Вездеход остановился и из него выскочили четверо солдат. Муллу сбили с ног и повалили на землю. Один из солдат готов был расправиться с ним, когда офицер, который оставался в машине, крикнул ему:
- Подожди! Мне нужен пленник!
Он вышел из машины, подошел к четырем курдам, лежащим около своей машины, и ткнул каждого по очереди сапогом. Двое были ещё живы. Тогда он без малейших церемоний выстрелил им в голову. Затем приблизился к Мулле, окруженному солдатами.
- Этого, - произнес он, сардонически улыбаясь, - мы оставим в живых.
Затем он обратил внимание на меня, когда я поднимался на ноги, и мне стало любопытно, что он предпримет, увидев перед собой президента страны в таком бедственном положении.
- Рад видеть вас живым и невредимым, Микаелеф Рамадан, - сказал он на этот раз с искренней улыбкой. - Меня щедро вознаградят за то, что я нашел вас.
Слегка ошеломленный, я спросил его, было ли его эффектное и своевременное появление счастливой случайностью. Он ответил, что ранее получил по радио подробное сообщение о воздушной атаке на курдский лагерь. Ему было поручено обыскать прилегающую местность и найти родственника президента. Они заметили приближающуюся курдскую машину и устроили засаду в лощине.
- Мне назвали ваше имя и сообщили, что вы удивительно похожи на вашего кузена Саддама. Когда я в бинокль увидел ваше лицо, я сразу понял, что вы его родственник.
Его люди, казалось, с изумлением разглядывали меня, но когда один из них спросил, не Хусейн ли я собственной персоной, офицер ударил его по лицу. Больше вопросов не последовало.
Меня немедленно отвезли в Багдад, и первым, кто меня встретил, был доктор Айяд Джихад, один из личных врачей Саддама, с которым я познакомился четыре года назад, когда мне делали пластическую операцию. Если не считать некоторого истощения организма от недоедания и обезвоживания, мое физическое состояние было неплохим.
- С вами ничего страшного, все вылечит стряпня вашей матушки, пошутил Айяд.
Оказавшись в Багдаде, я позвонил Амне, и когда меня наконец привезли домой, она встретила меня потоком счастливых слез. Матушка также была несказанно счастлива увидеть меня живым. Надия спала, и когда я оглядел её, просто поразился, как она выросла всего за пять месяцев моего отсутствия. Я почти смирился с тем, что никогда больше не увижу её, и меня так переполняли чувства при виде её прекрасного маленького личика, что я не выдержал и разрыдался.
