- Вас пытали в тюрьме? - спросил я, с ужасом глядя на человека, который сам испытал мучения, о которых мне столько рассказывали.
Мулла рассмеялся.
- Может, когда-нибудь ты покажешь мне кого-либо, кто был у них в заключении целых шесть месяцев и не подвергся пыткам. Конечно, пытали.
- Что они делали с вами?
- Эти люди не лишены воображения, когда им необходимо добыть нужную информацию, - сурово сказал Мулла. - Ты знаешь об аль-Фалаке?
- Да, слышал, - ответил я, и в желудке у меня все перевернулось. Это широко распространенная пытка, когда ноги жертвы связывают вместе и бьют палкой по подошвам, пока они не начнут кровоточить.
- Это один из самых мягких методов принуждения. Однажды меня закрыли в металлический барабан высотой в полтора метра и около пятидесяти сантиметров в ширину. Он был недостаточно высок для меня, чтобы встать в полный рост и недостаточно широк, чтобы сесть.
- И сколько времени вы провели там?
- Три дня, весь в собственной моче и экскрементах: тогда я ещё удивлялся, почему они так обильно кормили меня. И все же мне не следует жаловаться. Мне ещё повезло. Я потерял много хороших друзей, которые были замучены самым зверским образом. Там специализируются на сжигании. Они привязывают твою руку к электрическому проводу и включают его в сеть или могут привязать тебя ремнями к масляному нагревателю. Их излюбленный метод - привязать узника к железной кровати и затем разжечь под ней огонь.
Мне вспомнился Ахмад, сын Асвы.
- Они подвешивают людей под потолок за волосы, ноги или, что хуже всего, за запястья, а руки связывают за спиной. Они отрубают кисти рук, ступни, иногда целые конечности. Они загоняют под ногти иголки. Прибивают к стене за уши. Они просверливают дырки в голове, руках и ногах. Они кладут голову заключенного в тиски и зажимают их, пока череп не раскалывается.
Мулла замолчал и зажег сигарету. Когда он возобновил свой ужасный рассказ о жестокости тюремщиков, его голос изменился, стал угрюмым, и в его глазах заблестели слезы.
- Два года назад они убили моего младшего брата Хамида. Его арестовали в Равандузе, где он работал. Хамид ни в чем не виноват, он никогда даже слова не сказал против государства, но он был моим братом. Они вытащили его из отцовского дома, привязали одну его ногу и руку к бамперу одной машины, а другую руку и ногу - к бамперу второй машины. На глазах моей матери и всей семьи машины медленно двинулись в разные стороны и разорвали его на части. Ему было пятнадцать лет.
