В этом месте рассказа Асва сцепила руки и начала раскачиваться вперед и назад. Амна провела рукой по её голове и спросила, не хочет ли та отдохнуть. Женщина покачала головой.
- Нет, все в порядке. Теперь уже недолго осталось. - Она крепко зажмурилась, возможно представив погибшего сына, каким она нашла его. - Его тело было обожжено, и лицо было таким темным, что даже я... даже я, его мать, с трудом узнала его. Его руки все ещё были стянуты за спиной, и его лицо... его лицо застыло в смертной гримасе. Он лежал на боку на металлической скамье. Под ней были остатки костра. Они... они привязали его к кровати и затем развели под ним огонь. Они поджарили его заживо. - Асва, наконец, поддалась своему горю и завыла в голос, переполненная жестокими воспоминаниями.
Я мог прошептать лишь несколько бессвязных слов сочувствия, прежде чем Амна подняла руку, показав, чтобы я замолчал.
В моем описании рассказ Асвы об ужасах, перенесенных ею, кажется плавным, но в действительности она то и дело запиналась, заливалась слезами и стонала, и прошел почти час, прежде чем она остановилась.
- Асва очень хочет узнать что-нибудь о Ясине, - тихо сказала Амна. Он все, что у неё осталось и ради чего стоит жить. Ты можешь узнать, что случилось с ним?
- Но как я могу сделать это? - спросил я. Мне все ещё виделись сожженные и изувеченные тела.
- Микаелеф, ты знаком с людьми из службы безопасности. Попроси их узнать об этом.
Позже той ночью я поссорился с Амной впервые после нашей свадьбы. Она негодовала по поводу моего нежелания разузнать о судьбе Ясина. Правда заключалась в том, что я был слишком напуган. Даже намек на связи с кем-либо, кто был арестован службой безопасности, подвергал меня риску. Довольно неуверенно я предположил, что Саддам и его министры не знали о том, что происходит в тюрьмах, и маловероятно, чтобы кто-нибудь во дворце мог помочь.
- У тебя что, мозги отказали, Микаелеф? Ты действительно веришь, что Саддам Хусейн не знает точно, что происходит в его тюрьмах? Если ты пришел к власти не через выборы, ты можешь удерживать власть только посредством террора. Только повальными арестами тысяч невинных людей Саддам надеется выявить тех немногих, кто замышляет заговор против него. Ты должен наконец понять это!
- Я не верю, - ответил я, а голова у меня все ещё кружилась от откровений Асвы, - что Саддам виновен в том, что случилось с сыном твоей приятельницы. Да, он жесток, но он не мог санкционировать убийство невинных студентов. Какой в этом смысл? Как бы ни был Саддам жесток, но он все делает с какой-то целью.
