Приметная тигровая шапка мелькала в Дальней Тайге. Мужика в такой шапке видели то в Дондуках, то на Горно-Золотой, то на Боме, ну и в Малом Париже замечали. Слух даже пошел, что кто-то где-то слышал, что якобы кто-то из оставшихся в живых на разграбленных приисках видел среди налетчиков человека, точь-в-точь Шабалин, да только не пойман — не вор, а потом как-то само собой все закончилось. Ликина убили, война опять же Германская началась, и где все это время был угрюмый Серафим Шабалин, никто не знал, да и не до него было. Может, на Германской был, может, еще где.
А потом был семнадцатый год и все так завертелось, что только шапку поглубже нахлобучивай, чтобы не снесло. Ну и да, конечно, за голову тоже опасайся, а то вместе с шапкой-то… Угрюмый казак в тигровой шапке объявился в Малом Париже летом восемнадцатого года.
В городке, отстоящем от железной дороги за сто двадцать верст, казацкая сотня ждала прибытия красных, которых, по слухам, выдавили из губернского центра, и теперь они, кто как мог, отступали кто куда. Пароход «Почтамт», один из немногих, сумевших прорваться через заслоны и уходивший вверх по Реке, толкал перед собой баржу, на которой разместились человек сто — сто пятьдесят красноармейцев и дикого вида матросов-анархистов. Красные отступали на север, где можно было затеряться среди разоренных приисков, диких отрогов Станового хребта, в стадах эвенков-оленеводов, или уйти на соединение с частями уже тогда известного анархиста Тряпицына. Когда пароход, шлепая колесами, проходил Овсы, его заметили с берега и телеграфировали об этом в Малый Париж — и пока пароход боролся с течением и пробирался через перекаты на обмелевшей по сезону Реке, казаки в Малом Париже готовились к его встрече.
Две полевые пушки были замаскированы заборами у речного пакгауза. Три пулемета заняли позиции так, чтобы прицельно расстреливать баржу и пароход. Три десятка казаков были переправлены на остров, что между Малым Парижем и Заречной Слободой, чтобы вылавливать там тех, кто попытается уйти вплавь. У «Почтамта» не было ни единого шанса, даже если бы капитан знал, что его ожидает… А капитан не знал. Капитан и все, кто был на пароходе, были уверены, что белые до Малого Парижа еще не добрались, и поэтому шли по Реке, считая, что все худшее осталось в районе железнодорожного моста возле Белогорья — именно там их обстреляли и именно там им удалось прорваться и уйти вверх по Реке. Теперь же они приближались к речной пристани Малого Парижа и, рассматривая в бинокль пакгауз, склады, высокую набережную, здание Золотопромышленного банка, капитан не видел ничего, что могло бы показаться подозрительным.
