Ну зачем дураку Гене понадобился он? Кредит этот глупый? Ах, как она предупреждала! Как уговаривала — скромнее надо быть, а Гена смеялся: мол, мама, не боись, однова живем! Повелся, как пацан, на нулевой первый взнос. Бери сегодня, плати завтра… и Наташка, главное, не лучше — поддакивала и заступалась. Потом-то, конечно, как проценты полезли, к кому приполз? Но она не дала денег. Из принципа. Дурака учат. А он, вишь ты, обиделся. Ушел. Дверьми еще тут хлопал! Ох, какие истерики потом Наташка устраивала — мать винила. А кто виноват, если нашла себе слабого да хвастливого, который одними обещаниями кормил, а в доме ни гвоздика не вбил, только спал и видел красивую жизнь, евроремонты да «мерседесы». И хоть не пил — но чем он был лучше Толи? И деньги так же утекали неизвестно куда, и иной раз гонял тут всех под горячую руку. А чего она ему говорила такого-то? Правду говорила. Она всегда и всем говорит правду в глаза, разве это плохо? А он... или, заявил, мамаша твоя, или я. Так прямо и сказал.
Самое было горькое во всей истории, что Наташка даже не попыталась за мать заступиться.
— Ты не жила! — кричала Наташка сквозь слезы. — Сама не жила и нам не дала!
А она-то в Наташку вкладывала! Рисование, плавание, танцы… потом еще аэробика, модно было до ужаса. Одни гетры достать чего стоило! И за это за все — хоть бы разочек слово благодарности! Да просто — доброе слово… Так и не дождалась, где там. А что Гену прописать отказалась — так и правильно. Где тот Гена теперь? Одни судебные приставы шастают. Все грозят. Телевизором-то, оказывается, не ограничилось. У Гены пять было открытых кредитов — и по всем процент капал. В одном банке брал, чтобы в другом погасить. А телефон Гена всем Наташкин оставлял, свой бывший домашний.
И ведь сколько раз говорено было приставам этим, вышибалам — он должен, с него и спрашивайте. Но эти все звонят и звонят, квартиру отобрать грозятся. Семьдесят тысяч долгу!.. Ну за что ей это? Да разве она плохой человек?!
Юля успокаивала, что напрасно она боится — ничего не сделают приставы ни ей, ни Наташке, ни тем более Женьке. А что звонят — так это от безысходности. Они же как думают: мы им нервы потреплем, напугаем, а они нам должника из-под земли достанут.
Они ведь что придумали, приставы. Что самый первый кредит был взят до развода и, стало быть, Наташке его отдавать. Потом придумали, не фиктивный ли развод. Может, ваш неплательщик в спальне под кроватью прячется, пока мы тут звоним.
