До самого вечера в кафе не заглянул больше ни один русский — редкий день. Ужинать опять собирались вместе, но повар вдруг срочно отлучился по делу. И Ольга мысленно отругала себя за очевидную радость.
Важную новость, с которой отправилась к Верушке, она до сих пор держала при себе — рассказывать при поваре про Танин звонок казалось невозможно. Зато теперь, думала Ольга, самое-самое время. Только свои. Они поймут.
Сели ужинать. Она долго примерялась, выбирая момент, но все ей казалось не к месту: то Карел начинал дразнить мальчиков, то Верушка вскакивала за солью, то вдруг младший вздумал катать шарики из хлеба, за что и получил от матери… Уже подан был чай, уже Карел, точно фокусник, вывернул свои обширные карманы и выудил оттуда два шоколадных батончика в ярких обертках. Наконец, когда батончики были съедены и даже вытерты руки, перепачканные шоколадом, Ольга решилась.
— Летом я еду в Россию!
Фраза, в которую было вложено столько смысла, не произвела должного эффекта.
— На экскурсию? — спросила Верушка. — С папой или с подругой?
— С какой подругой? — растерялась Ольга.
— Да хоть бы с Соней… или с пани Кавковой… — Верушка пожала плечами. — Неужели одна собралась?
— Одна… — Рассказывать детям о Тане расхотелось.
— По путевке? — уточнил Карел.
— К родственникам, — ответила Ольга многозначительно.
— Мама?.. — Верушка вовсе не обрадовалась, а отчего-то напряглась.
— А что? — спросила Ольга с вызовом. — Имею право!
— Да что случилось-то?! — воскликнула Верушка. — Объясни толком!
Ольга победно посмотрела на встревоженную Верушку, на притихших внуков, улыбающегося Карела и сообщила то, что бережно держала в себе весь день, боясь расплескать:
— Таня! Таня нашлась! Сама! Представляете? Позвонила сама!
— Папа знает? — спросила Верушка торопливо.
— Таня? — весело перебил сестру Карел. — Неужели та самая Таня, которая хотела меня убить?!
Глава 8
Вопрос прозвучал без тени обиды — но все-таки застал Ольгу врасплох. Стараясь не встретиться глазами с детьми, она медленно подняла взгляд. В дверях стоял Мартин.
— Кто кого хотел убить? — спросил он нарочито шутливым тоном и шагнул в столовую, на ходу расстегивая ветровку.
Все промолчали. Ветровка, аккуратно расправленная, повисла на спинке стула, а сам Мартин устроился поудобнее и внимательно посмотрел на жену.
А Таня действительно собиралась убить Карела.
То есть Карел, конечно, еще не был Карелом, а был беременностью «до трех месяцев». Когда стало ясно, что Оля остается в Кралупах, она отправила Тане путаное письмо, счастливое и грустное одновременно — а при нем обещанную чехословацкую курточку. Красную. С карманами и молниями.
