Без труб и барабанов | страница 26



В день отъезда хмурая Таня пришла к поезду, всем видом давая понять, что делает это лишь по сестринской обязанности. Сунула Оле курицу в промасленной бумаге и кулек с вареными яйцами. В глаза не смотрела. Мартина избегала. За спиной у Тани болтался неприкаянный Толя. В прощании он не участвовал, только вещи к вагону поднести помог и теперь переминался, не зная, чем себя занять. Поезд громко вздрагивал. Оля жалась к Мартину, но ловила осуждающий взгляд сестры и осторожно, чтобы не обидеть мужа, отстранялась — начинала копаться в сумочке, лихорадочно пересчитывая документы. Советский паспорт был сдан, а вместо него выдан заграничный, новенький, в резко пахнущей негнущейся обложке; Оля старалась его лишний раз в руки не брать, словно боялась измарать новенькие странички.

Было душно, собирался дождь, уже рокотало где-то за вокзалом. Порывистый предгрозовой ветерок выхватывал из-под ног случайный мусор и волок по платформе.

— Напиши, как доехала! — говорила Таня строго. Оля послушно кивала.

Проводники стали скликать пассажиров по вагонам — и наконец-то избавили компанию от неловкости, в которой она барахталась битый час. Толя легко подхватил чемодан, отстранив растерявшегося Мартина, и первым полез в вагон. Проводница закричала вслед:

— Мужчина! Провожающий! Вы куда?! — да толку-то. Толя еще не привык, чтобы к нему обращались «мужчина», — так и долетел до купе и водрузил чемоданного монстра промеж полками.

Тронулись. Оля стояла в проходе напротив купе и смотрела на Таню, которая, уже отвлекшись от поезда, отчитывала Толю и тащила за рукав — а потемневшее небо набухло, и на мутном стекле появились первые неровные росчерки. Мартин в купе воевал с багажом.

— Уезжать в дождь к счастью! — сказали у Оли за спиной. Оля обернулась и отступила, пропуская попутчика.

Окно было густо заштриховано водой. Платформы уже не было, только рельсы перебегали друг другу дорогу, сливаясь и расходясь. Оля не видела, как, оставив в покое несчастного Толю, старшая сестра замерла под дождем и смотрит вслед уходящему поезду.

Мартин наконец отвоевал у чемодана немного пространства. Разогнулся, помял натруженную поясницу.

— Что он сказал, Оля? Этот… муж. Дядька. Про дождь?

Слово «дождь» не получилось, вышло мягкое «дешть». Оля улыбнулась и, привстав на цыпочки, чмокнула Мартина в нос.

— Дождь в дорогу — добрый знак.

Мартин крепко обнял Олю, серьезно посмотрел в глаза:

— С тобой все — добрый знак.

Она подумала, что сейчас подходящий момент рассказать о важном, но тут в купе вдвинулась дородная проводница и потребовала билетики. Мартин и Оля от неожиданности шарахнулись друг от друга, точно женаты не были, и смущенно расселись по своим полкам.