— Ладно, иди уж! — и процедила сквозь зубы: — Француженка!
Ольга, наконец-то опомнившись, пошла в подъезд. Она не понимала, что с ней. И почему пожилые женщины ведут себя, как дворовые хулиганы? Неудивительно, что Таня такая дерганая. «Заберу ее к себе, — решила Ольга. — Пусть поживет спокойно». Сейчас не хотелось думать о том, как она объяснит приезд сестры Мартину. В конце концов, дом большой. Мартин поймет, он добрый.
Она поднималась, ощущая неприятную слабость в коленках, и не слышала, что творится на скамейке. А там больше всего досталось несчастному Джейку.
— Надо же! Собаку на спину нацепила! — осудила одна.
— Все молодится! — поддакнула вторая.
— А шея-то в морщинах! Возраст не замажешь! — подытожила «параллельная».
— Девочки, девочки! — сказал краснолицый примирительно. — Что это вы разошлись? Я вам как мужчина сейчас говорю, уж вы мне, человеку бывалому, верьте — дамочка эта еще очень ничего! Вон как брючки ладненько сидят на филейных-то частях! — Он хохотнул, хлопнул ладонями по спинке скамейки, как бы ставя точку в дискуссии.
Глава 16
А ведь намекала ей! Умоляла: Оля, не ходи ты с палками, перед людьми стыдно. Да разве объяснишь. Сколько помнила сестру, вечно сидело в той мягкое упрямство. Слушать, улыбаться — и делать по-своему. Ей-то что? Приехала и уехала. А гюрзы-то на лавочке из-за этих палок проходу не давали. В первый же день началось. Олька на моцион, а Татьяна Александровна по хозяйству следом собралась. Картошки купить, зелени. Взяла сумку на колесах, вышла, а Маринка с того подъезда и заявляет — ехидно так, на весь двор:
— Твоя-то лыжница что ж лыжи дома забыла? По асфальту несподручно?
А сподвижницы смеются. И видно — не над Ольгой, над ней. Одна говорит:
— Лыжи-то, поди, по склерозу дома оставлены. Она только с виду молодуха. Что ж ты, Татьяна, не проследила, выпустила из дому неукомплектованную?
— Она у тебя, — другая спрашивает, — к олимпиаде готовится, что ли?
Сидят гюрзы, радуются и семечки из кулаков вылущивают — от шелухи белым-бело, как снегу нападало. А Маринка не унимается:
— Хороша во Франции сборная по лыжам!
— При чем тут Франция?! — окоротила Татьяна Александровна. — Сестра в Чехии живет, понятно?!
— А… какая разница, — отмахнулась Маринка. — Франция, Чехия — один хрен. Евро-о-опа.
Отвернулась Татьяна Александровна гордо и пошла на рынок — а внутри все так и колотится от обиды. И самая большая обида не на этих куриц — с них что возьмешь, — а на Ольку. Палки-то складные. Что бы стоило отойти подальше. Хоть за угол! Вот там разложи свои палки — да и шагай тихонько, пока не видит никто.
