— Вот, значит, в чем дело! — медленно произнес император. — Ты влюбилась! Что ж, этого следовало ожидать! Девушка со столь пылкой душой не может жить без любви. А меня… меня ты так и не полюбила. Не возражай, не говори ничего! Я вижу, вижу… Да, ты сочувствуешь мне, интересуешься моими делами, понимаешь меня, как не понимал никто другой. Но любви — нет, ее нет в твоем сердце. Я так и не смог завоевать его, это сердце. Но скажи, кто он, твой избранник?
Анна молчала, и император, с присущей ему проницательностью, понял причину ее молчания.
— Я понимаю: ты боишься за него, боишься, что я буду ему мстить из ревности, — сказал он. — Успокойся, этого не будет. Ведь ты успела достаточно узнать мою душу. Скажи, разве в ней нет великодушия? Разве мне чуждо понимание чести? Разве я не умею прощать? Так вот, обещаю тебе: кто бы ни был твой избранник, он не потерпит от меня никакого ущерба. Наоборот, если сие от меня зависит, я возвышу его, помогу ему.
— Да, государь, мой избранник зависит от вас, он находится у вас на службе, — ответила она. — Но, прежде чем я назову его имя, поклянитесь, что не отступитесь от сказанных сейчас вами слов, что не причините ему вреда.
— Хорошо, я выполню твое желание, Я поклянусь духом своего прадеда, императора Петра, поклянусь всем, что мне дорого, что не причиню никакого вреда твоему избраннику. Более того, я обещаю и клянусь, что помогу тебе соединить свою судьбу с твоим любимым. Ежели, конечно, он также пылает любовью к тебе и желает видеть тебя своей женой. Скажи, он говорил тебе это? Признавался тебе в любви?
— Нет, государь, — смущенно ответила Анна, — между нами не было еще объяснения. Но если можно читать во взглядах… если мне дано правильно читать в сердцах людей… Если так, то мне кажется, что он тоже любит меня. Просто у нас не было времени, чтобы он мог объявить об этом и просить моей руки. Ведь ему нужно было отправляться к месту службы…
— А, так он, верно, дипломат! — кивнул Павел. — Что ж, не медли, скажи мне его имя — и ты увидишь, что твой император умеет быть великодушным!
— Хорошо, я скажу… скажу! — воскликнула Анна. — Но помните: вы обещали! Его зовут… Это князь Павел Гаврилович Гагарин.
Минуту или две (это время показалось Анне бесконечным) государь не говорил ничего. Не говорил и не двигался. Он стоял, закрыв глаза рукой, словно защищаясь от слишком сильного, слепящего света. Затем отнял руку и взглянул на Анну. Она ожидала увидеть в его глазах досаду, обиду, гнев — что угодно, но только не то, что там было. С удивлением она прочитала в глазах императора такое же удивление, а еще почему-то — жалость.
