Занятая этими мыслями, она едва не пропустила нужную развилку, но вовремя опомнилась и выбрала дорожку, на которую они свернули вчера. Выбор был верен: дорожка стала спускаться, впереди блеснула вода, и Анна увидела желтые стены Храма Дружбы, а возле него — знакомую фигуру в зеленом камзоле. «Как хорошо, что я не надела зеленое платье, — успела подумать она. — Государь мог бы расценить такое совпадение, как мое желание понравиться ему, Бог знает, что мог бы подумать!»
Она подошла к нему и склонилась в поклоне.
— Вы хотели меня видеть, ваше величество, и вот я явилась.
Однако лицо Павла выражало не радость от встречи, а раздражение. И он не спешил приветствовать ее, подать ей руку, как сделал вчера. Наконец он заговорил:
— Да, вы явились, но почему так поздно? Почему вы заставили меня ждать? Никто не может заставить своего государя ждать!
— Я… я не знала, государь, — стала оправдываться Анна, краснея и все более смущаясь. — Меня никто не предупредил, что вы будете меня ждать…
— Как же не предупредили? — все так же сурово произнес Павел. — Разве я не говорил вчера, что желаю начать завтрашний день, продолжив беседу с вами? Что я желаю начинать так каждый день? Разве не ради этого я распорядился поселить вас во дворце?
— Я… я не помню таких слов, государь… Наверное, я запамятовала…
Ведь не могла же она сказать, что ее собеседник ничего такого не говорил! Это значило обвинить императора в том, что он выдумывает, говорит неправду. Этого никак нельзя было сделать.
Павел ничего не говорил, только внимательно смотрел на нее.
— Этого более не повторится, ваше величество, — придя в себя пообещала Анна. — Теперь я ясно поняла вашу волю. Если вы хотите, чтобы утром я была здесь, чтобы беседовать с вами, значит, так и будет. Только скажите точно, где и в котором часу я должна быть.
Выражение на лице Павла смягчилось, морщины разгладились, теперь его лицо уже не выглядело таким уродливым.
— Я встаю обыкновенно в седьмом часу, — заговорил он, — и в семь уже выхожу на первую прогулку. Вот вам час. Я знаю, что многие находят такой час недопустимо ранним. Мои подданные любят нежиться в постелях до десятого часа, а некоторые и до полудня. Я нахожу такой обычай безобразным. Такие люди потакают своим порокам! Изнеженности! Лени! Люди, встающие поздно, никогда не совершат ничего великого. Они обрекают себя и свои владения на гибель! Можно вспомнить изнеженных королей Франции, всех этих Людовиков. Где они теперь? Я же беру пример с великих государей — Фридриха, Карла Шведского, Ричарда. Это что касается времени. Насчет места не могу сказать точно. Его мы будем определять с вами вместе. Но чтобы сделать это, надо отправиться в путь. Пойдемте же, осмотрим другие части моего парка, тогда и решим, где мы встретимся завтра. — И он галантно подал ей руку.
