— Тревога насчет будущего нашего императора, вы говорите? Но какая же тут может быть тревога? Разве вы не видели вчера всеобщего восторга при появлении государя? Разве гвардия не смотрела на него с любовью? И потом, разве стены этого замка не могут надежно защитить своего хозяина?
— Да, вы правы, солдаты любят своего императора, — согласился граф, не делая никаких попыток сесть и все так же стоя перед хозяйкой комнаты. — Но солдатами командуют офицеры, а вот как раз за их любовь я бы не поручился. А что касается стен, то достаточно хорошенько изучить расположение комнат дворца, и можно будет проникнуть в любую его часть без всяких затруднений.
— Но чтобы изучить расположение комнат, надо часто бывать здесь, — продолжала возражать Анна. — Разве враги государя имеют такую возможность?
— Отчего же им ее не иметь? — пожал плечами Кутайсов. — Если они несут во дворце дежурство, стоят здесь на часах, ходят к государю с докладами, они имеют все возможности, чтобы изучить план замка.
— Вы что же, хотите сказать, что враги государя находятся среди охраны? Среди самых приближенных к нему людей?
— Ах, княгиня, если б я знал, где угнездились сии змеи, которые грозят ужалить нашего государя! — с чувством воскликнул граф. — Я бы сам, своими руками, постарался их изничтожить, не доверяя сие дело государевым палачам. Но я их не знаю! Зато подозреваю — многих. И поскольку мне стало известно от императрицы Марии Федоровны, что вы разделяете такую же тревогу, то я и решился обратиться к вам. В такое трудное и опасное время все, питающие любовь к нашему императору, должны оставить старые обиды и сплотиться вокруг дорогой нам особы.
Когда Кутайсов упомянул «старые обиды», прежнее неприязненное чувство вернулось в ее сердце, и она сказала:
— Как же вы можете искать союза с той, которую считаете ничтожной? Которую, по вашему собственному выражению, вы создали и приблизили к государю и можете в любой момент отправить назад, в безвестность?
— Ах, княгиня, если бы вы знали, как я сожалею о тех моих безумных речах! — воскликнул граф. — Я давно раскаялся в том, что тогда наговорил! Считайте, что я был не в себе, или пьян, или еще что. Я прошу простить меня за тот прошлогодний грех. Но теперь, ввиду грозящей нам всем опасности, мы должны быть дружны.
Анна не могла так скоро менять свое отношение к людям. Но она понимала правоту гостя. Да, если ее любимому, ее государю со всех сторон угрожает опасность, она должна стать выше личных обид.
