Я хотела сказать, что темные очки только привлекают внимание, когда на улице солнца не было уже месяца два, но Варежку не остановить:
— Мне надо прийти ровно в четыре, минута в минуту, так что подождем десять минут и вперед.
На мое робкое предложение подождать в фойе, а не мерзнуть за углом, Варежка покрутила пальцем у виска и даже отвечать не стала. Иногда ее логика мне все-таки недоступна.
— Интересно, — вслух размышляла она, — как зовут их редактора? Александр? Андрей? Антон? Аркадий?
— Афанасий! — рассмеялась я. — С чего ты взяла, что его имя начинается на «А»?
— На визитке написано: «А. Хрумкер»… Все, пошли! — Варежка сорвала с себя платок, под которым оказалась идеальная укладка а-ля «свадьба Грейс Келли».
Чтобы попасть в редакцию «Мужика», нужно дозвониться туда от охраны и попросить, чтобы нас провели. Позвонили, попросили. Ждали в фойе пятнадцать минут. Варежка чуть с ума не сошла — план прийти ровно в четыре с треском провалился. Наконец, по лестнице скатился чудесный юноша в голубой водолазке и оперным тенором крикнул на весь холл:
— Кто тут в журнал «Мужик»?!
То есть сказал он «моуж-жикь», как английский лорд, который потерялся в Москве XVIII века среди медведей и водки.
— С ума сойти, — шепотом восхитилась Варя и громко ответила: — Мы!
— О, вас двое… — удивленно пропел парень.
— Я для моральной поддержки, — объяснила я.
Он пожал плечами и нахмурил лоб. Со лба что-то посыпалось. Мм… Пудра?
— Ладно, пошли, — смилостивился он и резво поскакал вверх по скользкой лестнице.
Мы еле за ним успевали, а бежать пришлось до шестого этажа.
— Неужели здесь нет лифта?! — не выдержала Варежка где-то между третьим и четвертым.
— Так полезней для здоровья! — объяснил парень, обогнавший нас на целый этаж.
Не знаю, как там это отразилось на здоровье, но выглядели мы после пробежки просто отвратительно. Пыхтим, как паровозы, растрепанные (на Варежкиной голове ни следа от прически Грейс Келли), на ногах еле держимся, а вокруг целая толпа мужчин. Все отлично одеты, чисто выбриты, пахнут какими-то офигительными духами и все смотрят прямо на нас. А мы даже кокетничать не можем после гонки по лестнице. Кажется, Варежка сейчас расплачется от досады.
Нам дали как следует отдышаться, а потом поразили в самое сердце. Из кабинета редактора выплыл ОН. Если бы я могла сделать буквы еще больше, то написала бы «ОН» на целую страницу. Сказать про него «идеальный» — ничего не сказать. Широкоплечий, слегка загорелый, с ярко-зелеными глазами, в которых светится сознание собственного превосходства, в мягком кожаном пиджаке. Пиджак, кажется, «Gautier», но это не важно — такой красавец и в мешке из-под картошки кого хочешь с ума сведет… Что-то я размечталась.
