Лучше бы я поехала на метро, вместо того чтобы снова тратиться на такси. Или пешком пошла и заблудилась. Дома Лика с бабушкой спозаранку устроили новогодний скандал. Насколько я поняла из воплей, доносившихся сквозь входную дверь, мама собралась подселить к нам Вовочку. Сбежать бы, пока не поздно, но деньги кончились, а на улице я замерзну.
Ирина Родионовна пила валерьянку на кухне и мрачно смотрела на свое отражение в кофейнике. Лика бегала вокруг и пыталась объяснить, как бабушка всю жизнь мешала ее счастью.
— Да он Женечке куда больше подходит, чем тебе! — заявила Ирина Родионовна.
— Вова совсем не в моем вкусе! — испугалась я.
— Уже поздно разборчивой быть.
— Конечно, мне третий десяток пошел. Жизнь, можно сказать, кончена.
Но бабушку так просто не собьешь, так что мне лучше ретироваться в спальню, пока она не увлеклась этой идеей по-настоящему. У нее со времен работы в загсе рефлекс выработался — переженить всех в радиусе километра. Лику она в восемнадцать лет замуж выдала, но я, видимо, лучше сопротивляюсь.
Заперла дверь в спальню (для верности), обернулась…
На моей кровати, на белом шелковом покрывале лежал Вовочка с мятой тетрадкой и грыз ручку. Интересно, он в этой одежде ночевал на вокзале среди бомжей, наркоманов, гастарбайтеров, крыс и заразных бактерий? Уф… Кажется, меня тошнит.
— Поверь, я тебя понимаю, — вдруг пропел Вова. — Но я влюблен в твою мамочку.
Голосок у него очень высокий и довольно противный. И вообще, к чему он это?
— Ты не сможешь меня заставить… — не унимался он.
Что заставить? Постирать мое покрывало?
Видимо, лицо у меня было очень злое, поэтому он скатился (наконец!) с моей кровати, прижал к груди тетрадку и явно отрепетированным движением отбросил волосы со лба. Ну может, теперь этот дистрофик от поэзии догадается уйти?
— Что ты собираешься делать? — трепещущим голосом спросил он.
И тут до меня дошло. Я же заперла дверь! Ха-ха-ха, о чем он мог подумать?
Смущенно повернула ключ в замке и жестом предложила Вове выйти. Он, глядя мне в глаза (боится, что я всажу ему нож в спину? Правильно-правильно…), проскользнул в гостиную. На покрывале пожеванная ручка и какие-то серые пятна. Лика никогда не умела выбирать мужчин… Хотя это у нас семейное. Я сняла с кровати покрывало и потащила его к стиральной машинке.
В барабане спал Трюфель. Понимаю, от Лики с бабушкой только тут и спрячешься. Выкинула пса из машинки, он возмущенно залаял.
— Ладно, — согласилась я, — в следующий раз оставлю тебя внутри, когда буду стирать.
