Решив безотлагательно взяться за эту густую бороду, покрывавшую его щеки, Билодо включил горячую воду, вытащил бритву, но тут же замер. В голову пришла мысль: если обозналась Таня, хорошо знавшая покойного, если даже он сам на мгновение принял себя за Гранпре, то уж человек, видевший его только на фотографии, уж тем более ни о чем не догадается!
Билодо вдруг преобразился и отложил бритву. Неужели осень вдруг стала возможной?
Может, воспользоваться этим уникальным шансом и встретить Сеголен? Разве ему не хочется слиться с ней не только словами, но и телами? Разве он не мечтал, пусть даже в шкуре другого, любить ее не только во сне, любить на самом деле, как она того заслуживала, как заслуживал он сам? Может, пора уже жить по-настоящему?
Разве может он не воспользоваться столь чудесной возможностью изменить судьбу? Разве у него есть на это право? Так чего же он тогда ждет? Почему не пригласит Сеголен вместе с ним насладиться прекрасной канадской осенью, о которой она так мечтала?
Летите навстречу осени
Она только вас и ждет
Чтобы засиять всеми своими красками
Охваченный эйфорией, Билодо уже грезил о том, как приедет в аэропорт встречать прекрасную островитянку, как она скромно появится в зале прилета, как они потом покатят с ней в машине, как их волосы будут развеваться на ветру в окружении великолепного бабьего лета, будто срисованного с почтовой открытки. Он уже ощущал вкус первого поцелуя, предвкушал пыл первых объятий, мысленно запускал на рассвете руку в распущенные волосы Сеголен. Но чтобы эти великолепные видения приобрели очертания реальности, сначала нужно было послать хайку.
Едва Билодо наклеил на конверт марку, в небе на улице загрохотало. Раздался раскат грома. Грозно нависая все утро над городом, тучи наконец разразились грозой, и первые крупные капли дождя забарабанили по оконному стеклу гостиной. Не допуская и мысли о том, чтобы из-за ненастья не послать вовремя стихотворение, почтальон схватил зонт и вышел. Когда он еще даже не спустился по лестнице, вспышка света залила улицу ярким фотографическим светом, в ту же минуту гулко громыхнуло, и дождь превратился в настоящий тропический ливень. Сквозь завесу воды он увидел через дорогу почтовый фургон. Неужели уже пришло время забирать почту? По-видимому, да, потому что Робер, не обращая внимания на ливень, торопливо перегружал содержимое ящика в свою сумку. Билодо заколебался и замер. Присутствие коллеги было ему неприятно. После того случая весной он с Робером больше не разговаривал, и сейчас у него не было никакого желания сносить его насмешки. К тому же Робер был не один; рядом с ним сидел почтальон — вероятно, тот самый, который теперь обслуживал этот район. Он этого типа никогда не видел, но в последнее время подозревал в том, что он перехватывает и вскрывает письма Сеголен.
