Когда тому напророчили смерть на эшафоте, Пьер, не задумываясь, вскричал: "Дележ пополам!"
Пока мы набрасывали этот портрет, туалет Ивона был окончен. С головы до ног он был одет как истинный щеголь; ничего не было забыто: сапоги, одежда с длинными фалдами, широкий жилет, волосы, висевшие наподобие собачьих ушей; а шея вся уходила в белый кисейный галстук, торчавший в виде воронки.
-- Твоя голова похожа на цветы в порт-букете! -- вскричал Пьер, заливаясь хохотом.
-- Так ты находишь, что я хорошо представляю чудака, красавца невообразимого? -- спросил Ивон, подражая жеманному языку Щеголей, которые, как мы сказали, выбрасывали из слов букву "р".
-- А, любезный друг, я предсказываю тебе полный успех, какой ты уморительный, честное слово! -- отвечал шутник Кожоль.
Кавалер наполнил карманы панталон золотом, в карман же куртки спрятал пистолеты, надел треуголку на голову и, подойдя к Пьеру, сказал уже серьезно:
-- Теперь, брат, я иду на завоевание этой женщины. Она, как меня уверяли, окружена опасностями, от которых до меня погибло трое. Очень вероятно, что и я не вернусь. Где буду я? Не знаю. Но я вверяю себя тебе, тебе, которого наши шуаны прозвали Собачьим Носом; ты отыщешь мой след и придешь освободить меня, если я попаду в какую-нибудь засаду, или отомстишь за мою смерть, если я буду убит.
-- Решено, -- сказал Пьер.
-- Если завтра утром меня не будет здесь, то ты отправишься в поход.
-- Понимаю.
Друзья обнялись, и Ивон Бералек поехал в Люксембург.
Утомленный путешествием, Пьер Кожоль добрался до соседней комнаты, приготовленной для него Жавалем. Едва успел он войти туда, как крик "Да здравствует Республика" раздался у самой двери, и содержатель гостиницы явился с подносом, на котором красовались холодный цыпленок, пирожки и бутылка бордо.
-- Видя, что гражданин Работен уходит, -- сказал он застенчиво, -- я подумал, что господин кавалер Бералек захочет, может быть, проглотить кусочек перед сном, и осмелился принести ему эту скромную закуску.
-- Но, милый Страус, этот ужин будет мне стоить страшно дорого?
-- Совсем нет, господин кавалер, ужин включен в плату за комнату.
-- А сколько стоит комната?
-- Сколько угодно будет назначить господину кавалеру, -- вкрадчиво ответил трепещущий содержатель гостиницы, думая в то же время: "Сделаем тигра ручным, иначе я расстрелян!"
-- Пусть будет так, я согласен, -- сказал Кожоль. -- А ну-ка, Страус, я устал и хочу спать; желательно было бы убедиться, что в вашей гостинице спокойно.
