Итак, Рей уже в пути. Надеюсь, она не убьет меня за то, что я подняла ее с постели среди ночи, и поможет мне с музыкой. Как все-таки здорово, что она пошла учиться на композитора! Мы с ней составляем неплохую команду.
Поняв, что сон на сегодня отменяется, Минако заправила постель, убрала волосы, завязав сзади пышный бант из шелковой красной ленты и поставила чайник — надо же как-то задобрить Хино, когда та доберется к ней с другого конца города.
Сделав себе чашку чая с жасмином, Айно вышла на балкон. В лицо ей тут же ударил свежий ночной ветер, и девушка поежилась, стягивая поплотнее на груди верх шелковой пижамы. Это мало помогло, и Минако вся, от макушки до пят, покрылась гусиной кожей. Лето еще только-только вступало в свои права, и ночи еще не были такими теплыми, как дни, и всем любителям ночной романтики приходилось накидывать себе что-нибудь на плечи, чтобы не озябнуть. Айно же обхватила руками чашку и оперлась локтями о широкие балконные перила — ей не хотелось пока что возвращаться в комнату. Тепло от чашки поднималось от кончиков пальцев и выше, а когда блондинка сделала первый глоток горячего ароматного напитка, упоительное тепло разлилось и по всему телу, прогоняя остатки сонливости и делая голову легче и светлей.
Глядя на огни ночного Токио, Минако ноготками выстукивала на чашке мотив новой песни, чуть улыбаясь.
Все-таки я рада, что мне приснился этот сон. И чего я, дурочка, испугалась? Это был знак, что пришло время творить, и подсознание само подсунуло мне подходящую картинку. Кроме того, это еще один способ показать Мамору, как я его люблю…
При мысли о возлюбленном сладкая истома разлилась по телу Айно, и она представила его рядом с собой. Представила, как он обнимает ее за плечи и прижимает к груди, защищая от ночной прохлады, как нежно целует в висок, поглаживая кончиками пальцев озябшие предплечья…
Минако нервно облизнула губы и, встряхнув головой, подняла взгляд на небо, где золотистым персиком висела Луна, а рядом с ней, ярко выделяясь средь россыпи звезд, одна яркая звездочка. Айно нравилось смотреть именно на нее — она считала именно ее своей звездой-хранителем, талисманом. Порой ей даже казалось, что она, Минако — открыла эту звезду. Или фантазировала, что только она может видеть ее. Но в любом случае сердце девушки сжималось в необъяснимой тоске, словно эта звезда знала какую-то тайну, о которой сама Айно давно позабыла. Словно это было в прошлой жизни, много-много веков назад.
