— Понятно… — хмыкнул я. — А что это у осназовцев в руках. Никогда не видел такого оружия.
— Рельсотрон Никонова, — ответил мне препод. — По сути — магический артефакт, с вмонтированными в него усилителями. Страшная штука скажу тебе по секрету… А ты что, примеряешь уже подобную цацу на себя? Уже предвкушаешь как будешь его ломать?
— Никак нет, — буркнул я.
Погрузились, взлетели. Грем, как и обещал, притащил мне на штудирование «Общевоинский Устав Вооружённых Сил Российской Империи» и в то время как остальные ребята во всю веселились, занимаясь кто чем, я честно покорял его написанные кровью и жизнями скупые положения. Все те пятнадцать минут, которые потребовались «Руслану», чтобы, облетев Москву по длинной дуге, приземлиться на запасной полосе аэро-космодрома Шереметьево.
Признаться, честно, я-то думал, что мы так в Турцию на нём и оправимся, но как оказалось, всё это было сделано только для того, чтобы ознакомить нас с особенностями воздушных перебросок грузовым самолётом. На самом же деле тратить кучу денег на транспортировку в Стамбул всей нашей кодлы подобными устаревшими методами никто не собирался. Нас ждало самое настоящее орбитальное путешествие.
Это был первый раз, когда я собственными глазами увидел громадину «Орбитальной фуры». Чёрную гору метала прямоугольной формы, освещённую многочисленными мощными софитами, уже установленную на уходящую в даль, спаренную рельсу, другой конец которой, расположенный километрах в пяти от нас, стрелой смотрел в небо. Потрясающее зрелище, особенно если учитывать, что до этого момента я только слышал об этом чуде магической техники от экспедиторов, да пару раз видел разгон и взлёт по телевизору… Но всё это было не то…
Стартовали только под утро, когда закончилась перегрузка вооружений и техники, а также прибыли дополнительные силы. Как оказалось, на нашей стороне должны были выступать отряды, сформированные «Особым Корпусом» или как их правильно было называть «Егерским Корпусом Его Величества Императора Всероссийского». Странное это было учебное заведение… Помимо тех страшных историй об исправительном учреждении для одарённых подростков, что ходили в народе, оказалось, что «Корпус» априори враждебен ко всем российским полисам и в «Большой Игре» выступает в первую очередь в роли «раздражителя» для первой лиги. Но при этом на международных игрищах в войну — его курсанты всегда сражаются на стороне имперских городов.
Впрочем, как я понял, явление это было универсальное. В Американской Либерократии, например, роль нашего «Особого Корпуса» выполняет «Корпус Рейнджеров», а у тех же турок — «Янычарский Корпус». Все они в мирное время осуществляли схожие функции «раздражителей», чтобы студенческим полисам жизнь мёдом не казалась и все мы внезапно не передружились, а в международных играх поддерживали представителей собственной страны.
