— Что это? — на мою ладонь легла толстенькая и тяжёлая шестигранная призма, сантиметров пятнадцать в длину и толщиной почти пять.
— Посох, — лаконично ответил он. — Раскрывается как обычно.
Найдя на одной из граней небольшое углубление, я пустил туда силу. Призма с громким шипением развёртываемого металла быстро сжалась в основании и растянулась в двух с половиной метровый шест.
— Ух ты, — восхитился я. — Такой просто так не сломается…
— Нравится? — выражение лица у мастера не поменялось ни на йоту.
— Ага, — тяжело вздохнул я, складывая оружие и протягивая его хозяину. — Классная штука!
— Ну вот и ладно, — мужчина отвернулся и вновь подошёл к станку. — Считай подарком от меня за победу в турнире. Ты же так ничего и не получил?
— Спасибо… — задумчиво произнёс я. — Но там призов или денег вроде бы как не полагалось…
— Как обычно, — тяжело вздохнул оружейник. — На нашем «подпольном» даже грамоты не положено. Уж сколько разговоров было…
— А…
— Сам сделал, — перехватив мою мысль, ответил мастер и из-под его рук вырвался новый сноп искр. — Не чинить же гнутую железяку. А то, что шестигранный, а не круглый, тут уж извини. Такая геометрия лучше сжатию поддаётся. Волнами метал не идёт при перенапряжении.
— Да так даже лучше, — поспешил заверить я его. — Грань почти рубящая. При перенесении силы на…
— Уволь от объяснений, — отмахнулся он, не отрываясь от дела. — Я оружейник, а не мастер боя. С ними дискутируй. И давай уже… Иди от сюда. Отвлекаешь.
— Но… Мне нужно…
— Что ещё? — он оторвался от работы и недовольно посмотрел на меня, в то время как станок загудел в холостую.
— Мне бы автоматик мой, — смущённо произнёс я, протягивая мужику бумагу с разрешением.
Мастер вытер руки о не первой свежести тряпку, сплюнул в урну, буркнул что-то из разряда: «Автоматик, мать его… никакого уважения к настоящему оружию! Самураи хреновы…» и взяв у меня документ, углубился в чтение. Затем хмыкнул и вернул мне листок.
— Допёрло, наконец, — впервые на его лице проскользнуло что-то типа улыбки. — С ним бы ты вчера из засады всех просто перестрелял. Хотя Цесаревну, ты брат, уважил, хвалю. Красиво было!
— И вы, значит, меня узнали… — удивился я. — Но как?
— Я что. Ножи Варяга не признаю, — оружейник даже нахмурился. — У тебя ж «Перун» и «Тор»! Или ты забыл, что я их обрабатывал?
— «Перун» и «Тор»? — удивился я и поставив на край ближайшего стола призму-посох, достал сначала один, а затем и другой балисонг.
— Ну, не они конечно, не дал бы своё оружие Варяг ученику, — так словно бы я что-то понимал, уточнил мастер. — Их точные копии из обычной стали. Кто ж школяру артефактное оружие даст.
