— Давай.
— А нас разве не должны учить: хорошему, доброму, вечному. Вроде как тому, что: воровать — не хорошо, убивать — плохо, поддерживать коррупционные схемы — тоже неправильно…
— А это тебе Ефимов в сорок девятый класс. К Инге Ивановне. Она как раз… — в трубке послышался звук хлёсткого удара и тихий женский взвизг с сопроводившей его тонной, приглушённого расстоянием, мата. — …целенаправленно чекистов, будущих готовит. Вот только и вы и они должны знать и уметь всё. Ты понял?
— Не очень, — насупился я. — Как всё это соответствует с явной игровой условностью, например, вроде оставления машины в том же гараже?
— Очень просто. Ты сначала так научись. Тем более, что против тебя играют ребята совсем другого уровня. А мы тебе потом покажем, как правильно всё делать. Вопросы ещё есть?
— Нет.
— КС.
— КС… — я выключил трубку и взялся наконец за изрядно остывшие крылышки.
Из фастфуда вышел примерно минут через двадцать. Вдоволь насмаковавшись острым блюдом. Не наелся, но хотя бы приглушил голод. Перед тем, как начать выполнять план, то-ли по обретению колёс, то ли по поддержке зайки, оставалось одно не решённое дело.
— Алло, Андре? — произнёс я, поднося трубку к уху.
— Кузя! — радостно отозвалась рыжая. — А я хотела….
— Андриана, погоди! — перебил я её. — У меня для тебя три новые жужжалки!
— Ты, когда их поймал?! — голос девушки сразу преобразился, стал серьёзным и требовательным.
— Вчера.
— Кормил?
— Да. Сахарной крошкой как ты и говорила.
— Поил?
— Из пипетки, прижимая пробирку большим пальцем.
— Полетать выпускал?
— Нет.
— Садист! Как есть садист! — ахнула она. — Ты где?
— За два квартала от Нининого дома.
— Ну так чтоб через три секунды был здесь! Время пошло!
Раз, два, три… Естественно, что в отведённое время я не уложиться не мог, а поэтому, особо и не спешил, благо пикси в своих баночках, на мой взгляд, чувствовали себя прекрасно. А когда добрался до Нининого особняка, то был встречен на пороге разгневанной Андре, еще несколько десятков раз назвавшей меня садистом, живодёром и вообще несознательной личностью. Колбы с малявками у меня отобрали и рыжая, которая предпочитала ходить по дому в вязанной кофте-сарафане доходившей ей до середины бёдер и тапочках в виде вырвиглазных зелёных панд одетых на босу ногу, заторопилась в свою комнату, бросив мне в след что-то невнятное.
Подумав немного, я разулся и потопал за ней. Поднялся по лестнице на третий этаж, где у девушек располагались спальни и в нерешительности остановился перед распахнутой настежь дверью в комнату Андре. Пристрастия к быту у моей бывшей соседки после переезда, никак не изменились и аккуратисткой она не стала. Помещение с приличных размеров двуспальной кроватью по центру, было захламлено разбросанной одеждой, баночками, тюбиками, девичьими журналами и мягкими игрушками, а также прочим приятным сердцу любой женщины хламом непонятного мне назначения.
