Я молчала, минуты тянулись, ясности не прибавилось. Ванька будто очнулся от самогипноза и продолжил:
— Глаза — они были невероятные, затягивали, манили, обещали. А еще она была такая податливая и в то же время не вешалась. Аленка, она такая гибкая, страстная…
— Вот об этом не надо, — прервала я поток восхвалений в сторону Милы. — Что было потом?
— Мы поехали на квартиру. Я думал, это была ее хата, оказалось, что съемная. Но это я узнал потом. Я тогда… — Ванька опять «завис», и я стала нервно постукивать пальцами по столешнице. — Катя никогда не выматывала меня в сексе. По сравнению с Милой она вообще больше на робота похожа. Да я, собственно, и не подозревал, что женщина может быть настолько страстной и податливой.
— Ванька! — рявкнула я, мысленно отгоняя картины неистового секса.
— Я первый раз устал так, что вырубился сразу, как все закончилось. Но помню, что обнял ее, до конца не веря, что это наяву. А утром проснулся один. Ни записки, ни-че-го. Лишь смятая кровать и мои раскиданные по всей комнате вещи. Ален, я был в бешенстве. Казалось, что меня просто использовали. Не смотри так, — отмахнулся брат. — Первым делом проверил документы и деньги. Все было на месте. Все, кроме Милы. Оделся и покинул квартиру, просто захлопнув дверь. Уже из дома позвонил Игорю, он пробил хату. Принадлежит она дремучей старушенции, которая через агентство сдает ее посуточно.
— Разумеется, ты выяснил, кому ее сдали, — усмехнулась я.
— Шиш, — выдохнул Ванька. — Заказ был анонимный, оплачен через Интернет. Всю субботу, пока ты работала, я места себе не находил. Мне в каждой рыжей бабе мерещилась Мила. А в воскресенье позвонила Катя. Я решил, что больше с ней быть не могу. Хоть ты и считаешь меня козлом, но, раз переспав с другой, к предыдущей не вернусь. Я не подлец.
— Допустим, дальше что? — поторопила я, кидая взгляд в окно.
Город погружался в вечерние сумерки, а к сути проблемы мы так и не подобрались. И хорошо, что в этой квартире, оставшейся в наследство от бабушки, мы с Ванькой жили вдвоем. Родители обитали на другом конце города, а сейчас вообще уехали на отдых в пансионат, аж на три недели. Так что время до семейного апокалипсиса еще было.
— Мы посидели с Катей в кафе, и я объяснил, что теперь мы можем быть только друзьями. Сначала она опешила, но потом попросила дать время, до понедельника. Ей надо было понять, сможет ли она воспринимать меня как друга.
— Дурак, никогда баба не будет бывшего воспринимать как друга, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Затаится, выждет и отомстит.
