Императрица Елизавета Петровна. Художник К. Ван Лоо. 1760 г.
Лизета получила неплохое воспитание. Этим занимались графиня М. Маньяни, виконтесса Латур ла Нуа, учитель Глюк, пригласили и уже знакомого нам Э. Рамбура – они привили девочке любовь к танцам и иностранным языкам. В результате Елизавета говорила по-итальянски, по-немецки и по-французски (последний знала в совершенстве), великолепно танцевала и блестяще освоила верховую езду. Что ещё нужно светской чаровнице! Злые языки утверждали, правда, будто она не знала, что Англия находится на островах, но это кажется анекдотичным преувеличением.
Франция всегда незримо присутствовала в её судьбе. Так, в заговоре, вознесшем её на престол, активную роль сыграл французский посланник маркиз Шетарди. Страстная поклонница моды, она с замиранием сердца следила за сменой фасонов одежды или появлением новых причесок в блистательном парижском свете и едва не сделалась французской королевой. Такой план созрел у Петра ещё во время посещения Парижа в 1719 году. Елизавета тогда могла стать невестой короля Людовика XV, но французская сторона отговаривалась его молодостью, по-видимому, не горя желанием принять дочку вчерашней прачки, тем более рождённую до брака. После смерти Петра дело это и вовсе заглохло.
А Елизавета наслаждалась жизнью. Лёгкая на подъём, весёлая и шаловливая, она украшала двор Петра II. В охотничьем костюме носилась, раскрасневшись, на быстром скакуне по осенним полям в сопровождении своего венценосного племянника, обожавшего тётку. Когда же на престол вступила Анна Иоанновна, жизнь Елизаветы утратила прежний блеск – императрица недолюбливала двоюродную сестру. Всё раздражало в ней: молодость, изящество, красота, беззаботность, восхищённые взгляды поклонников, умение танцевать, тонкий вкус – какой резкий контраст с самой императрицей! Нет, внешне приличия, конечно, соблюдались, но скрытая неприязнь не исчезала. Как не хотела Анна, чтобы престол достался ей – этой легкомысленной ветренице, само существование которой служило ей немым укором! Да и Елизавете при дворе императрицы было неуютно – весёлые маскарады и блистательные балы всё чаще сменялись потасовками карликов и подзатыльниками шутов, веселившими невзыскательную царицу.
Цесаревна предпочитала свой собственный мир. Вдалеке от тяжеловесного двора, в загородных имениях сложился её двор, большей частью состоявший из её сверстников – кавалеров и дам, среди которых она могла не бояться наушников Анны. Здесь царили молодость и веселье.
