- Неужели ничего нельзя сделать?
Абраэль остановился и строго посмотрел на Канааха:
- Я понимаю, тебя терзает чувство вины за эту девочку, я даже уверен, что она - хороший человек и не заслуживает того, чтобы находиться здесь. Но пойми, я - старший и самый первый инкуб, именно я придумал и установил эти правила и за многие тысячелетия они нам помогают оставаться независимым и авторитетным народом. Если я сейчас отпущу эту красотку только лишь потому, что тебе этого хочется, мой авторитет подорвётся и пойдут нехорошие разговоры. И тогда, сам знаешь, кто сможет узурпировать моё положение и отнимет вот это, - Абраэль продемонстрировал перед лицом Канааха свой браслет.
- Саллос?
Абраэль кивнул:
- Мне жаль, но просто так я не могу её отпустить.
Канаах прищурился, внимательно посмотрев на главного инкуба, и сказал:
- А если не просто так?
- Даже не думай, - отрезал Абраэль.
- Назови цену, - настаивал инкуб.
Абраэль завёл его в ближайшую комнату и тихо сказал:
- Ты хоть понимаешь, о чём ты меня просишь?
- Честно говоря - нет, - ответил Канаах, - ты же знаешь, я здесь недавно, мне ещё предстоит всё узнать, расскажи, может быть, я передумаю и смирюсь.
- Ну, хорошо, - согласился главный, - я могу твою красотку сделать суккубом. Хочешь?
- О... - Канаах, запустил руку в волосы и задумался. Суккубы были более жестокими, чем инкубы, мало этого, большинство из них служило Тёмным Князьям, чтобы их проделки сходили им с рук. Многие из них были откровенно сумасшедшими, даже разговаривать с ними порой было невозможно.
- К тому же, это перерождение, - добавил Абраэль, - хоть это и в моей власти, но на то нужны веские причины.
- Какие, например?
- Например, смерть живого человека в аду, куда девать его тело и душу? Духов тут и своих хватает, а представь, что и тело останется здесь, такая мерзость из этого выходит, что-то вроде постоянно разлагающегося зомби... Даже для ада это слишком. Поэтому иногда приходится делать перерождение души и тела.
- Я тебя понял, - сказал Канаах и направился к выходу.
Абраэль на секунду остановил его за запястье и строго сказал:
- Только не вздумай специально убивать её, иначе познаешь мой гнев.
- И в мыслях не было, - ответил инкуб.
- И еще...- добавил главный, - мне действительно жаль, что я не могу тебе помочь.
Канаах молча кивнул и вышел из комнаты, поспешив в комнату Киры.
Распахнув массивную деревянную дверь, он не обнаружил девушку. Внезапно он услышал пронзительный крик. Звук раздался из главной «обеденной» залы, Канаах влетел туда и застал картину насилия. Саллос раскрыв могучие черные крылья загонял девушку в угол, как зверя, его иссиня-черные глаза горели голодным огнём. Руками он пощипывал её за грудь, и говорил раскатистым басом:
