— Он оставил Вам сообщение, Мисс Кэйт. Но Вам будет сложно это услышать.
— Что Вы хотите этим сказать?
Мартин покачал головой.
— Он хотел сказать вам это лично, но теперь это уже невозможно. Мне придётся говорить за мистера Агассу.
Страх сковал её тело.
— Его ранили?
Мартин вновь отрицательно покачал головой.
— Позвольте мне отвести Вас к нему.
Кэйт сощурилась:
— Где он?
— Не далеко. Но важно не «где» он. Важно «что», — мужчина приглашающе протянул детективу руку. — Идёмте, дорогая. Я объясню Вам всё по пути. О Люке. О Ваших снах. И об истории, что носит название «Дючат».
***
Пантера.
Это было невозможно. Абсурдно. И всё же, где-то глубоко в своём сердце, Кэйтлин осознавала, что то, что рассказал ей Мартин — чистая правда. Люк превратился в пантеру с чёрной лощёной шерстью, что беспокойно вышагивала по клетке в подвале.
И, как бы то ни было странно, вторая часть истории была в том, что ключ к контролю над проклятием её любовника — она сама.
Из-за её отца.
Следуя словам Мартина, родители мужчины установили, что семья Дючат принадлежала к числу тех, что обладали особо сильным духом пантеры. Они пытались найти родственников её возлюбленного, и, хоть это у них и не получилось — учёные поняли, что гены Дючат такие же, как и Люка. Опекуны Агассу попытались выйти на связь с одним из членов семьи оборотней, но те отказывались говорить с ними. Дючат верили в превосходство собственной расы, и, полагая, что находятся в своём праве, брали человеческих женщин против их воли — насильно.
— Родители Люка не полностью раскрыли секреты его предков, — сказал Мартин. — Но они изучили достаточно, чтобы понять, что обращаться в пантеру могут только мужчины. Женщины, словно якорь для мира оборотней, имели только один облик — человеческий. Они были своеобразным механизмом, назовём это так, благодаря которому мужчины могли контролировать свою человечность при обороте. В Ваших венах, Кэйт, течёт кровь пантеры — кровь Вашего отца. И, по какой-то причине, Ваша кровь — Ваша душа — она связана с душой Люка.
Кэйтлин не могла понять всё это, но отрицать то, что она не верила — бессмысленно. Особенно сейчас, стоя у клетки, рассматривая пантеру, и понимая сердцем, что Люк принадлежит ей в той же мере, как и она ему.
Чуть поразмыслив над услышанным, Рэйн шагнула ближе к решётке, прижимаясь лицом к прохладному металлу. Подвалы в Новом Орлеане были весьма странными, и сейчас, осмотревшись, детектив увидела, что они были приспособлены для выживания в болотистой местности. Ей хотелось расспросить об этом Люка, но она не видела человека. Человека, не пантеру.
