Бледная молния вспорола небо над шпилями колоколен.
И тут до него дошло.
- Они ее схватили, - сказал Феличе, возвращаясь. - Вот прямо тут. Удивительно, как не убили до смерти.
- Кого?
- Алису.
Феличе смотрел в упор, прозрачными, без всякого выражения, глазами. В кронах лип принялась голосить успокоенная горлинка.
- Вы с ума сошли? - спросил Хальк тихо.
- Это вы спятили. Я же предупреждал: только стихи. А вы? Сказочник...
Последнее Феличе выговаривал уже на бегу, вниз, по крутым, как кошачьи спины, улочкам старого - очень старого! - Эйле.
Церемонии прервались только в середине дня, в самую жару, когда на коричневатой брусчатке кляшторного двора не осталось ни единой тени. Лишь у монастырских стен, где над снятыми с Храма Кораблей барельефами наклонялись вековые липы. Но туда верники боялись забредать и в полдень. Адам Станислав обогнул здоровущий храм Троекружия Мечного и вышел к старому кладбищу. На нем уже никого не хоронили, и все, кроме нескольких парадных могил, заросло глухим бурьяном. Как раз между храмом и кладбищем был закуток, в котором помещалась часовенка. Имя ей было Слеза Господня, потому что из стены по белым растресканным кирпичам сочилась тонкой струйкой вода. Адам Станислав машинально подставил ладонь. Пальцы окропило липким и розовым.
- О черт, - сказал он, лизнув. Собрался вытереть руку о сутану, но вовремя вспомнил, что сутана белая, праздничная, и такого кощунства не вынесет. А вино было!.. С легким, но отчетливым запахом, с терпким вкусом. Даже не знаток мог определить "иулианну" урожая пятьсот седьмого года. Только жажду таким не утолишь, сладкое слишком. Адам Станислав с веселым ужасом понял, что воды сегодня в стенах кляштора не сыщешь, разве что в закристье, но там отдыхает между церемониями мессир де Краон, каковой суть Одинокий Бог и генерал ордена.
Делать было нечего. Прелат напился "иулианны", и в голове легко зашумело. И стало понятно, что не зря, ох, не зря в фонтанах вино: без него праздник Тела Господня не выстоять.
На колокольне отзвонили час пополудни, и в кляштор стали впускать верников. Желающих своими глазами узреть Господа было хоть отбавляй, монастырской страже приходилось туго, потому как истовые ревнители лезли через стены, висли на деревьях, и даже стрельница сторожевой башни послужила насестом для трех примерно десятков любопытных. Среди них Майронис с удивлением обнаружил достойных размеров матрону. Мелькнула мысль, что этой даме бы арбалет, и половина чиновников Канцелярии ляжет не отходя от собора. Но чиновники отдыхали, им службы стоять без надобности: очень удобно, когда сам Господь выдает индульгенции.
