Все это настолько задело Лию, что как она не старалась выкинуть из головы услышанное, не смогла, даже когда вернулась на пост. Она не могла представить, что образованный с виду человек высказывает такую несусветную чушь с умным видом и не стесняется этого.
От кипящих возмущением мыслей её отвлек загоревшийся сигнал вызова из третьей палаты. Лия осторожно открыла дверь и вошла. Маргулис сидел как обычно — в кресле у окна, но при этом руками обхватил голову, как человек, страдающий от непомерной боли.
— Я могу чем-то помочь? — Обратилась к нему Лия.
— Да, не были бы Вы так любезны, дать мне какое-нибудь снотворное? — произнес он, не поднимая головы.
— Да, конечно же, — ответила Лия. Она дошла до поста, нашла успокоительное и вернулась снова в палату Маргулиса.
— Спасибо, — поднялся на нее неподвижный взгляд.
— У Вас необычайно острый слух, — заметила Лия.
— Небольшая компенсация природы. В некоторых случаях это проклятье, в иных — полезный подарок, — пожал он плечами.
Лия развернулась к двери, но неожиданно для себя помедлила. В этой палате царил полумрак, тишина и спокойствие. И этого ей вдруг остро стало не хватать.
— Останьтесь, пожалуйста. Ведь в Ваши обязанности входит удовлетворение потребностей пациента в лечении, поддержании здоровья и общении, не так ли?
Он смотрел на нее так, словно видел её замешательство. И Лия приняла вызов, так же прямо глядя на него.
— Да, Вы правы.
— Присядьте, — Маргулис показал в сторону второго стула, — Сегодня Вы расстроены и взволнованы. Возможно, я плохой пациент, но на роль молчаливого собеседника сгожусь.
Лия подчинилась его просьбе и, сев на краешек стула, сказала:
— С чего вы взяли, что я взволнованна? Отнюдь.
— Обычно Вы смеетесь и любите поговорить. Вы уходили, а вернулись тихой и ни с кем не говорили. Вы не возразили на мои слова.
Лия искренне порадовалась, что в полутьме не видно её вспыхнувшего свекольным цветом лица.
Маргулис помолчал, а потом снова заговорил:
— Никогда и никому не позволяйте выводить себя. Пока Вы владеете собой — Вы владеете ситуацией и Вас не победить.
Его незрячие глаза смотрели на нее, и Лия позволила себе рассмотреть его, насколько позволял полумрак. Он создавал ощущение человека в броне. Его глаза разделяли его и собеседника стеной. "Он никого не пускает в свой мир"- подумала Лия.
— Заходите, если Вам захочется поговорить или просто отдохнуть в тишине, — сказал Маргулис.
Оказавшись за дверями, Лия поймала себя на мысли, что ей совершенно не хочется покидать эту палату. Ощущение спокойствия и уравновешенности, исходящее от этого человека, окутывало надежным покрывалом защиты и уверенности. А она нуждалась в этом.
