Квартира Эрика была идеальна с точки зрения дизайна и обстановки. Выдержанная в мраморно-белых тонах с идеально гармонирующей темной мебелью, она радовала взгляд. И в тоже время ей чего-то не хватало. Она была словно лишена жизни, замершая в ожидании. Лия провела рукой по мягкой поверхности кресла и невольно вспомнила события той злополучной ночи.
— Ты тогда не спал всю ночь, — произнесла она, поразившись внезапной догадке.
— Я боялся, что ты уйдешь, — Эрик стоял у окна, словно не хотел мешать ей осматривать комнату.
— Я думала — ты живешь не один, — почти оправдываясь, сказала Лия, испытывая укол совести.
— Днем приходит горничная. Кухней заведует пожилая дама, которая обычно безуспешно ждет момента, чтобы накормить меня, а я всячески избегаю этого или забываю за работой, — усмехнулся Эрик. Лия помолчала.
— А твоя подруга, — непринужденно сказала она, стараясь не выдать эмоций в голосе.
— В театре была Нина. Мы расстались полгода назад. Сейчас она встречается с местным телеведущим.
В комнате повисла напряженная тишина. Лия не знала — что сказать, и мысленно ругала свой язык, вечно некстати встревающий в разговор.
Эрик тревожно вслушивался в молчание Лии и боялся сказать что-то. Эта ситуация грозила затянуться, пока Лия не решила заговорить:
— С твоей работой тебе часто удается уделять время самому себе?
— Достаточно часто, — Эрик понадеялся, что облегчение в его голосе слышно не настолько откровенно. Он отошел от окна и оказался рядом с ней.
— Надеюсь, что я тебя еще не утомил.
— Ничуть, — Лия улыбнулась. Странно, она абсолютно не ощущала скованности, даже зная, что он не может увидеть улыбку, жест, кивок, пожатие плечами. Для нее он был и оставался нормальным человеком. Мужчиной, который сейчас стоял рядом с ней, а на его лице отражалось ожидание, настороженность и радость.
Позже Лия думала, что никогда не поймет — что заставило её поступить так. Но она просто подошла к нему ближе и взяла его осторожно за руку.
— Я была неправа тогда, когда не стала тебя слушать и убежала. Прости.
Неожиданно для неё он обнял её, ничего не говоря и не отвечая на её слова.
— Я был глупцом, считая, что всё в жизни можно просчитать, — произнес Эрик, помолчав, — Ты была права тогда, спросив в кафе — а как же сердце, и не одиноко ли в мире без него.
Он наклонил голову, прислоняясь лбом ко лбу Лии, и продолжил:
— Я не знаю теперь, как можно жить, не имея сердца, в моем старом мире.
Это было признанием. Женской интуицией Лия поняла, что никакие слова не нужны, кроме того, что она может сделать. Она пристально посмотрела на Эрика, словно ушедшего в себя, и тихо попросила:
