— Как же ты могла? — Пальцы застыли, — Как ты могла так легко стать другой?
Лия замерла, боясь даже вздохнуть. Ян качнул головой, — Я не верил, не мог поверить, что ты так изменишься. Что ты легко можешь предать всё, став такой же, как все вокруг. Чем он тебя изменил? Деньгами? Красивыми словами?
— Это не так? — Лия почему-то не могла говорить громко, только шепотом, словно от этого могло что-то измениться в худшую сторону. Ян поднял голову, пальцы ощутимо сжали её волосы, впиваясь в затылок и приближая её лицо почти вплотную к нему.
— Посмотри мне в глаза, — его голос ощутимо резал слух скрежещущими звуками. Лия смотрела на то, что секунду назад было достаточно симпатичным лицом, но сейчас напоминало отталкивающую маску с чернеющими глазами. — Чего я добиваюсь? Ничего. Тебе нужны были деньги? Они вокруг тебя. Красивые слова? Ты уже и так утонула в их лжи. Мне стоило поступить так раньше, но я думал, что всё будет иначе. Я не отпущу тебя.
Он почти оттолкнул её, поднимаясь. С силой толкнул дверь, от чего та с грохотом отлетела, ударяясь о стену. Лия осталась сидеть на ступенях лестницы, шумно вдыхая воздух, которого ей почему-то не хватало. Что же, теперь было яснее ясного, что её угораздило попасть из огня в самое пламя.
Она не понимала, как в этом человеке могло уместиться столько трепета и непонятной жестокости воедино. Сидя в полумраке гостиной, на холодной ступеньке, она осознавала, что в его тоне, полном злобы и сарказма, ухитрялась скрываться забота, которую он так извращенно прятал. А в его почти грубых прикосновениях сквозила бережность, будто он касался хрупчайшей вещи. Лия не понимала, почему перед её глазами до сих пор стоит его взгляд, и почему она больше не ощущает себя прежней, уверенной в правоте своих поступков девочкой.
Часть 3.2 Дорога в зазеркалье
Считается, что пословица про то, что время лечит — не более, чем утешающая ложь. Но, как бы то ни было, но любые потрясения утихают. На смену им приходит затишье, которое помогает начать медленно приходить в себя.
Действительно, говоря, что её не отпустят из этого полузабытого миром островка, Дорнот не шутил. И даже намека на то, что его помрачение пройдет, так же не предвиделось. С новыми днями, приходившими на смену вчерашним, Лия понимала, что это, возможно даже шло ей на пользу. В доме была почти незаметная горничная и кто-то еще из обслуживающего персонала, что позволяло делать выводы, что о том, кем был Дорнот, никто в госпитале толком и понятия не имел. А о масштабах его состоятельности — не догадывался и подавно.
