— Отличная работа, просто отличная, Богом клянусь! — вскричал Джек, чуть не разбив часы о поручень, но опомнился и передал их Кэлэми, выполняющему роль адъютанта.
— Отмечайте точно каждый раз, когда выпалит двадцать четвертое орудие, — приказал он и вскочил на ванты рядом с карронадой, чтобы посмотреть результат следующего залпа, который начался, когда фрегат взошел почти на гребень волны и закончился, едва "Сюрприз" начал опускаться — долгий непрекращающийся рев, клубы дыма, пронзаемые оранжевыми всполохами, и полет ядер, нацеленных потрясающе кучно, такие верный прицел и дальность Джек видел впервые в жизни. От цели ничего не осталось. Джек спрыгнул обратно на палубу и взглянул на Кэлэми.
— Три минуты и восемь секунд, сэр, если вам угодно, — с улыбкой отрапортовал юноша.
Джек от души расхохотался.
— Мы это сделали, — произнес он, — но что мне понравилось еще больше, так это меткость. Любой дурак может палить, не глядя, в белый свет, но вот это было просто убийственно. Убийственно.
Обри прошел вдоль ряда пушек и их радостных, потных расчетов, особенно отметив капитанов "Гадюки", "Бешеного поросенка", "Бульдога" и "Капризной девчонки" за скорость перезарядки, но предупредив, что если они еще ускорятся, то выстрелят одновременно, чего делать явно не стоит — набор "Сюрприза" этого уже не выдержит и корабль развалится на куски, а Джек предпочел бы, чтобы фрегат сохранился в целости на случай, если им все-таки повстречается тяжелый приватир "Спартан".
Они видели его трижды. Всего через три дня после этих выдающихся учений, незадолго до рассвета, мистер Хани, вахтенный офицер, как обычно послал наблюдателя на мачту. Это было самое лучшее время для обнаружения врага, а шанс заметить его зависел от обстоятельств. Ночью лежал плотный туман, и по ветру всё ещё плыла лёгкая дымка, когда матрос окликнул палубу:
— Парус, парус с подветренной стороны.
— Доложи точнее! — крикнул Хани, с палубы он не мог ничего увидеть.
— Прямо на траверзе, сэр, — последовал ответ. — Но я больше не могу его разглядеть. Корабль, я думаю. Скорее всего, в доброй миле от нас.
— Это наверняка "Спартан", — бросил своему товарищу Неуклюжий Дэвис, склонившийся над огромным, обёрнутым тряпками камнем для полировки палубы. — Можешь поверить мне на слово, Джон Ларкин видел "Спартан". Джону Ларкину всегда везет.
Хани послал мичмана доложить Моуэту, а Джек, ворочавшийся без сна на койке, услышал, как пожилой матрос-итальянец говорит другому прямо над световым люком:
