Генерал, вы струсили… извольте полечиться
Бесспорно то, что уже первые месяцы войны доказали поистине неиссякаемый запас мужества солдат и офицеров русской армии. В то же время стала ясна очевидная слабость профессиональной подготовки значительной массы ее командного состава. Прежде всего, это проявлялось с уровня командования бригадой и выше. Такие, как И. В. Гурко и М. Д. Скобелев, здесь были скорее исключением.
«Настоящая беда в том, что куда ни повернись — везде недомыслие и беспомощность», — так характеризовал состояние армейского управления полковник Генерального штаба М. А. Газенкампф. В полевом штабе армии он вел официальный журнал боевых действий и руководил военными корреспондентами. Во время пребывания Александра II на театре военных действий Газенкампф составлял для него ежедневную сводку, которую подписывал главнокомандующий. Полковник пользовался доверием и покровительством Николая Николаевича, поэтому он был «своим» в ставке и являлся одним из наиболее осведомленных офицеров[173].
Оценка вездесущего Н. П. Игнатьева была не менее жесткой: «штаб Николая Николаевича составлен из ничтожеств и неудовлетворительно организован», все распоряжения «исполняются… отвратительно, легкомысленно, чтобы не сказать более», исполнительность отсутствует[174].
А вот штрихи Газенкампфа к портрету начальника штаба армии и его помощника:
«Старческая апатичность Непокойчицкого и бестолковая суетливость вечно растерянного Левицкого… оказывают весьма серьезное влияние на ход военных действий. Главная беда в том, что оба постоянно упускают из виду расчет времени. Вследствие постоянных колебаний, неспособности оценить обстановку и отсутствия военного чутья — все распоряжения запаздывают»[175].
О том же, но в иных выражениях, писал управляющий канцелярией главнокомандующего полковник Д. А. Скалон:
«Жалко мне Казимира Васильевича (Левицкого. — И.К.): он не дурной человек, но, бедный, не обладает соответствующими своему высокому положению способностями… Его главный недостаток тот, что он не умеет пользоваться способностями других и, заставляя их работать, направлять дело, не упуская из вида общего хода… Левицкий совершенно неспособный человек, теряется непростительно, если бы не Михаил Александрович (Газенкампф — И.К.), так он был бы немыслим на своем посту»[176].
Подобные характеристики штаба армии и его деятелей вовсе не были плодами чьего-то задетого самолюбия и огульной критики. Так думали очень многие офицеры и генералы русской Дунайской армии. А думали так потому, что были свидетелями низкой эффективности работы армейского штаба.
