— Евгений Хронов, журналист местной газеты, студент факультета журналистики Московского государственного университета, уже несколько лет собираю материалы о гибели ваших родных, хотелось бы задать вам пару вопросов. Если вы не возражаете.
— Здравствуйте, меня зовут Людмила Белкина, а это моя дочь Алёна.
— Очень приятно! Наконец-то я вас увидел, — парень вдруг покраснел и добавил, — ну так рядом, близко. А то живём в одном посёлке, так сказать, видим иногда друг друга.
— Да, я тоже помню вашу статью, читала несколько лет назад в нашей газете, — сказала Людмила и осмотрела с головы до ног журналиста. — Но я вас представляла совсем иначе, таким маститым и даже в годах, почему-то с седыми усами и бородой.
Женя стал переминаться с ноги на ногу, словно оказался в классе около доски, но, совладав с волнением, продолжил:
— Усы и бороду можно попробовать отпустить, но с сединой получится загвоздка. Я только перешёл на четвёртый курс факультета журналистики и параллельно работаю в поселковой газете, так сказать, набираюсь опыта, расписываю перо, как говорят наши преподаватели.
— А вы учились в нашей школе? — спросила Алёнка.
— Да, мои родители живут в посёлке. Я, кстати, ученик Натальи Николаевны!
— Ну, а я не пойму, откуда вас знаю, то есть где-то видела. А теперь мне всё ясно с вами.
После слов «всё ясно с вами» журналист побелел и так посмотрел на девочку, словно вся его жизнь с этого момента полностью перешла в ведение подростка и от её тонких длинных пальчиков зависело — прервётся нить его жизни или нет.
— Ну, ладно, я вас слушаю, — прервала паузу Людмила.
Алёна молчала, оценивающе смотря на гостя. Парень наконец-то вновь заулыбался и спасительно подмигнул девчонке.
— Да, да, конечно. Хотелось бы спросить вас, а как идёт следствие по делу об убийстве?
— То ли приостановлено, то ли прекращено, я в этом не очень понимаю. Никто не арестован, кто убил, до сих пор: неизвестно. Но, правда, мне тут недавно звонил следователь и приглашал нас с дочерью на очередной допрос. Вот и всё, что я знаю.
— Понятно, ну а какие-то успехи на их счету имеются?
— Не знаю, когда пойду на допрос, спрошу, всё-таки я не посторонний человек, а потерпевшая. Мне даже на руки дали постановление с синей печатью.
— Да, перед нами, я имею в виду общественность и прессу, и следствием появилась какая-то кирпичная стена. Мне тоже ничего не говорят, хотя главный редактор, по моей просьбе, направлял им запрос, но в ответ мы получили набор ничего не значащих фраз, просто бюрократическая отписка да ссылки на тайну следствия.
