Виталий Козырев ехал на работу на машине. Погода была ясная, на небе не было видно ни одного облачка, что было редкостью для весенней Москвы.
У адвоката было хорошее настроение. Сейчас надо было встретиться с очередным клиентом, съездить в суд, а во второй половине дня обязательно отдохнуть, развеяться.
Его размышления прервал телефонный звонок. Виталий взял с сиденья своего «БМВ» небольшой наушник, прикрепил его к мобильному телефону и вставил наушник в ухо.
– Слушаю, – сказал он.
– Это я, Наташа, – услышал Виталий знакомый голос.
– Добрый день, Наташа!
– Нужно срочно встретиться.
– Что-то случилось? – поинтересовался адвокат.
– Его привезли. Мне надо срочно с вами поговорить. Есть кое-какая информация.
– Давайте встретимся. Когда, где?
– Желательно сейчас. Это срочно.
«Что же за срочность такая?» – подумал Виталий. В принципе он прекрасно знал, что когда начинается новое уголовное дело и он в нем выступает, когда у клиентов еще не угас азарт, все почему-то думают, что можно сразу что-то сделать. И всей информацией, которую они получают через свои связи, они стараются тут же поделиться с адвокатом. Может, это и верно, потому что адвокат сродни врачу. Все симптомы болезни необходимо знать, чтобы принять правильные решения. Но если врач способен вылечить больного, то адвокату не всегда удается все сделать так, как хотят клиенты, ибо, как правило, против адвоката и следствие, и суд. А суд часто у нас бывает с обвинительным уклоном. Нам до равноправия сторон и состязательности в процессе еще очень далеко. Обычно суд сразу принимает сторону следствия. Не важно, виновен человек или невиновен. Если попал под следствие – значит, что-то на тебя есть. Да, следствие плохо подобрало доказательства, они не совсем аргументированны. Но ничего, это издержки профессии следователя. Вот и получается, что судья почти всегда на стороне следствия. Суд в какой-то мере является придатком следственного аппарата. «Сейчас, правда, намечаются какие-то реформы, об этом много говорят. У нас правосудие будет совершенствоваться. Может, перестанет существовать так называемое «басманное правосудие», – думал про себя Козырев.
– Вы знаете, – снова заговорила Наташа, – бар… – Она назвала бар недалеко от крупной гостиницы.
– Да, знаю.
– Давайте встретимся там. Через сколько времени вы сможете быть там?
Адвокат подумал.
– Минут через двадцать смогу подъехать.
– Хорошо. Я тоже буду там к этому времени. Встретимся непосредственно в баре.
