— А самоубийцы?
— Что самоубийцы?
— Что происходит с теми, кто убил сам себя?
— Как видишь они попадают в Пустыню, где убивают себя постоянно, помня и осознавая всю глупость происходящего, — он мрачно засмеялся. — Глупцы! Они думают, что своей смертью кому-то что-то докажут! Но такими способами Путь не меняется!
— Путь? Какой путь?
— Путь развития души человеческой!
Я смотрела на душу молодого парня. Парень задыхался. Изо рта текла пена. Самоубийца упал и через мгновение исчез, чтобы снова появиться с верёвкой в руках, превращая её в следующую петлю.
— Как можно ему помочь? — моё сердце рвалось на части.
— Он должен захотеть прожить свою жизнь заново, девочка. Он проживёт её здесь, мёртвым. Только испытания будут сложнее.
— Разве можно чувствовать страдания более сильно, чем чувствует человек при жизни?
— Здесь все чувства и эмоции усилятся троекратно. В этом счастье души, и в этом её страдание.
Тут я поняла, что совсем не спросила о жертвах злых людей. Тех, невинных, кого коснулись руки зверей, называющих себя людьми. Боль, страдания, слёзы. Неужели им не компенсируется ничего…
— А что происходит с теми, кого убивают?
— Все то же самое, что и с другими. Смерть — это запланированный переход души для дальнейшего роста. Тело — это одежда. Износилась одежда — поменяешь на новую.
— Но тогда получается, что убийца не имеет выбора? Если он должен завершить путь человека?
— Выбор есть всегда. Не этот убийца, так другой. Или случайность завершит путь того, кому пришло время.
— Случайность?
— А как по твоему происходят вещи, которые люди называют авариями, болезнями, катастрофами. Ты это понимаешь?
— Ммм… Я стараюсь, — несуразно промычала я, пытаясь разобраться в новых знаниях.
Вокруг всё менялась. Красно-бурые тона сменились на блёкло-зелёные. Это было поле, которое выглядело гораздо светлее и теплее мест, где мы уже побывали. Перед нами замаячило новое поселение.
Аккуратные небольшие домики, цветущие садики во дворах, небольшие скамейки предстали нашим взорам. За столиками на террасах сидели мужчины и женщины, пили чай, размеренно разговаривая. Кто-то возился на грядках, что-то пропалывая. Кто-то чинил машину в придомовом гараже. Из некоторых домов доносились звуки пианино. Какая-то игрушечная неестественность и спокойствие присутствовали вокруг. В окне розового дома выделялся седой и бородатый мужчина, который что-то сыпал в пробирки, потом взбалтывал и снова сыпал, проводя лабораторные работы.
