— И вы полагали, вам не будут завидовать? — спросил Нил Олсон. — Я удивлен, что вы сбежали сюда так поздно. Вам пришлось испытать много ненависти. Это непросто. Прежде всего, для вас. Они взяли реванш, отыгравшись на вас за все годы, чего не могли позволить в отношении Филиппа… Вероятно, вы кому-то сделали нечто очень доброе, такое, что не забывается, и теперь этот человек вам мстит, ведь самая грозная месть всегда направлена на сделавшего добро. Впрочем, это не так важно. Ваше нынешнее положение нельзя назвать тяжелым. Просто вы сами еще этого не понимаете. Прежде всего, вам больше не надо «находиться в чьей-то тени», как сказал один музыкант. Знаете, я посетил вашу выставку в Базеле, она великолепна. Дежавю. Никто не ждет возвращения талантливого живописца на родину.
— Но почему?
— Они не знают, как извлечь из этого выгоду. Кроме того, предпочитают не иметь сами, но не позволить иметь другому. Ваше пребывание здесь им выгодно. Так что ваше положение не так плачевно, как вам кажется.
(Отрывок из романа Милорада Павича «Мушка»)
Была ли я любима? Да, была. Огромной, страстной любовью, великой, порой болезненной, почти жестоко эгоистичной и трагической.
Любила ли я сама? Да, любила. Собственнической любовью женщины, что значит безропотной, трепетной, порой нервной и в высшей степени чувственной.
Мы любили друг друга как-то празднично, торжественно, будто каждый был другому ценным подарком.
Первым подарком от мужа оказалась женская трубка цвета красного дерева! Сам Павич был страстным любителем курения трубки, так что подтекст очевиден. «Я хочу, чтобы ты была моей всецело, хочу, чтобы стала моим вторым „я“, второй половинкой», — казалось, говорил этот подарок.
Удивительно, но моим первым подарком мужу была керамическая табакерка медового цвета! Мой подарок говорил следующее: «Я желаю, чтобы ты принадлежал мне одной, хранился в моей личной маленькой шкатулке». За время наших отношений, длившихся два десятилетия, мы боролись за превосходство каждый своей любви. Желание соблазнить, доказать силу чувств, в первую очередь творчески. Когда любовь связывает двух литераторов, получается эмоциональный хаос.
Любовь ненасытна в своих проявлениях. Звучит парадоксально, но это правда. Творец ненасытен в желании быть любимым. Именно поэтому он стремится продемонстрировать свою работу публике, он эмоциональный эксгибиционист. Он почти кричит: «Смотрите на меня! Любите меня! Мне нужна вся любовь мира!» Таким образом, слова «творец» и «любовь» почти синонимы.
