- Ты, падла, жизнь мне сгубила, ты… мать мою опорочила, на сестру венец безбрачия навела…
Он ко мне идет, а я стою, нож-заклинателя в руке сжимая, а самой смешно.
- Так ты поговорить хотел или обвинить во всех грехах?
- Что с тобой разговаривать… - ухмыльнулся, показав два отсутствующих зуба. - Я все решил…
- Когда?
- Вчера, пока ждал тебя. Вот и удавку приготовил. - И с умным видом веревку мне продемонстрировал. Гнилую, тонкую, какую у нас для подвязки плетущихся роз берут. Случаем, не с дядиного ли палисадника ее сдернул? Вернусь к дому, проверю, не поломал ли чего, детина, когда бечевку с кустов сдергивал.
- Понятно, - не дожидаясь, пока он ко мне спустится, сама подошла. Встала напротив, кровожадно ему улыбнувшись, прошептала: - Я тоже тебя ждала. Вот нож и приготовила. - Кивс заха блеснул в предрассветной серости, заставив Вароса оступиться. - А еще вместилище нашла для тебя, - вот тут продемонстрировала мешочек со скальной пылью.
- Как, вместилище? - он окинул себя взглядом, затем скептически посмотрел на предмет в моей руке. Определил несоответствие размеров, задался насущным вопросом. - Как помещусь? Я же…
- Пепелком, Варос, жженым, перемолотым. Спасибо за напоминание, мне как раз материал нужен для очередного венца безбрачия.
И шаг делаю к нему, медленный, выжидающий. Кинется, ножом полосну, не кинется, камнем вслед метну, да так, чтоб более рядом не появлялся и имени моего не вспоминал. А он дрогнул, выронив гнилую бечевку, пошатнулся, хватаясь за грудь.
- А-ар-ри-ш-ша!
- Что, милок, боишься? Не надо бояться… - хмыкнула громко и заверила клятвенно, - Когда тело твое языки пламени лизать будут, ты ничего уж не почувствуешь.
Побледнел, задрожал.
- И пальцы твои отрежу уж, когда в беспамятстве будешь.
Услышав такое, пьяный мститель толстые пальцы в кулаки спрятал. И стоит не шелохнется и задышал тяжело, через раз. Так я его движение за намек приняла, проговорила:
- А вот с сердцем… С сердцем сложнее придется. - По руке его ножом провела и на нужную область указала. - Наживую из груди твоей вырежу, пока оно лихорадочно бьется.
Сглотнул, закашлялся, и в животе у него что-то громко булькнуло. Не иначе икота занимается.
- Во… - протянула я, - вот как сейчас бьется. - В глаза заглянула влюблено, как кот, взирающий на мышку, пролепетала: - А может, не будем откладывать до ночи и сейчас все… решим?
Как он убегать начал я и не заметила. Вроде тут был, а вроде уже и там за пригорком сверкает пятками. Со страха сапоги потерял, да за ними не вернулся.
