Однако когда я проходила мимо, Ник поймал меня за предплечье.
— Не шути с этим парнем, — предостерёг он.
Улыбка исчезла с лица Ника, оставляя моего друга, парня, которого я знала под маской.
Я помнила этот взгляд по Афганистану.
— … Я серьёзно, Мири. Он, возможно, серийный убийца. Как минимум, он слишком сильно любит мёртвые тела. Мы будем прямо за этой дверью. Если захочешь уйти, уходи. Сразу же. Не строй из себя крутую перед толпой копов… слышишь меня?
Обычно я пропесочила бы его за это дерьмо в духе барышня-нуждается-в-защите, которое, как я думала, мы оставили в прошлом, учитывая все то, через что мы прошли вместе. Обычно я бы ещё ударилась в воспоминания, напомнив, сколько убийц, насильников, растлителей малолетних и других отбросов общества я уже допросила для него.
Но что-то в том, как он произнёс эти слова, рассеяло мою злость.
— Я тебя слышу, — сказала я, шутливо отдавая ему честь.
Сделав это, я взглянула на парня по другую сторону одностороннего стекла.
Подозреваемый просто сидел там, лёгкие морщины залегли по обе стороны его темных губ.
Однако впервые за все время он смотрел в одностороннее зеркало.
Казалось, будто он смотрит прямо на меня.
Заметив капельку крови прямо там, где заканчивались эти резко очерченные губы, я почувствовала, как мой пульс невольно ускорился.
Ник может оказаться прав насчёт этого парня.
Обычно он прав.
Выбросив эту мысль из головы, я отвернулась от стекла, следуя за Гленом в коридор. На ходу я позволила своему лицу скрыться за нейтральной профессиональной маской и надеялась, что в этот раз она меня защитит.
Он окинул меня взглядом, когда я вошла.
В отличие от многих людей, с которыми я беседовала в этой комнате, и подозреваемых, и свидетелей, он не скрывал своей оценки. Он также не сделал ничего, чтобы попытаться расположить меня к себе — например, улыбнуться или сделать свой язык тела более покладистым или покорным.
Он также не пытался запугать меня, по крайней мере, я этого не заметила.
И вновь доминирующей эмоцией, которую я видела в его оценке, оставалось нетерпение.
Похоже, он в первую очередь полагал, что я здесь для того, чтобы впустую тратить его время.
И в то же время мне казалось, что там присутствует нечто большее — то есть, связанное конкретно со мной. Ничего сексуального, по крайней мере, так казалось мне.
Но я не имела ни единой теории относительно того, что такое это «большее».
Возможно, я просто была не тем — не той — кого он ожидал.
