Защелкивая наручники, он с удивлением заметил на ее правом предплечье обгоревший участок кожи. Этот след был явно от огня дракона. Ожог выглядел неважно и слишком медленно исцелялся. Будь это менее серьезное повреждение, оно исцелилось бы за считанные минуты.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Ага, случайно приморозила себя, — ответила Оливия, избегая его взгляда. Явная ложь — Колдер точно мог сказать, что это ожог, а не обморожение, и кроме того, надо было очень постараться, чтобы случайно обжечься в таком месте. Но раз она не хотела рассказывать, он не станет ее заставлять.
Он наклонился к ее уху так, чтобы Билли не смог услышать.
— Если кто-то желает вам зла и вам нужна защита, пожалуйста, скажите мне, — сказал он ей низким голосом. — Я не шучу.
— Эй, сучка, смотри-ка, кто загремит в тюрьму! — ликующе дразнил Билли Оливию. — Не я, вот кто!
— Тут ты ошибаешься, — сказал Колдер и достал вторую пару наручников, шагнув к нему.
— Что? Какого черта ты меня арестовываешь? — набросился на него Билли. — Ты же видел, что она сделала! Эта стерва заморозила мой байк! Она, блин, мне теперь должна!
— А ты испортил Северному Линдвейлу их въездную стелу. Его восстановление будет стоить тысячи долларов. Думаешь, у твоей матери есть такие деньги? Особенно после того, как половина ее клиентов разбежались сегодня из-за тебя.
— Из-за меня? — скулил Билли, пока Колдер запихивал его на заднее сиденье машины. — Ты вообще о чем?
Колдер тряхнул головой.
— Пусть она сама тебе объяснит.
Колдер помог Оливии сесть на переднее сидение. Обычно арестованные ездят сзади, но он не хотел оставлять ее рядом с Билли, беспокоясь вовсе не о ее безопасности, а из опасений, что дамочка может покусать Билли.
Не проронив больше ни слова, они вернулись в полицейский участок. Новое кирпичное здание с остроконечной крышей и мраморными ступенями при входе все еще пахло краской и лизолом.
Оливию и Билли развели по камерам, а Колдер, расположившись в своем кабинете, пытался разобраться с посыпавшимся на него градом телефонных звонков. Дубовую мебель ручной работы, которую подарил участку Южный Линдвейл в качестве признательности, уже доставили. Колдер развесил несколько картин известных драконов и заполнил стеллаж книгами о человеческом праве и Кодициллом Совета Старейшин Драконов.
На столе зазвонил телефон, Колдер взглянул на высветившийся номер и вздохнул. Это его мать, Табита Кингсли.
— Да, мама, — ответил он, не потрудившись скрыть свое раздражение. У него с семьей непростые отношения. Колдер, кажется, прямо из яйца вылупился с обостренным чувством того, что хорошо, а что плохо — только вот родился он в семье похитителей драгоценностей. Конечно, сейчас они отошли от дел и владели респектабельным и очень успешным ювелирным магазином, в котором были представлены работы драконов-ювелиров со всего мира… но исправились ли они на самом деле? Колдер частенько задавался этим вопросом.
