Краснова в штабе бригады встретили хорошо. Его точку зрения на действия казачьей конницы в войне полностью поддержали и заметили, что с Красновым согласен командующий 8-й армии генерал Брусилов. Полковник считал Брусилова генералом знающим, научал его труды по стратегии и тактике.
Получив поддержку в штабе, Пётр Николаевич мысленно уже принял решение передислоцировать свою часть, подтянуть её непосредственно к самой границе. В таком положении полк получит высокую маневренность и будет готов нанести первый удар.
Молчание нарушил хорунжий Любимов:
— Ваше превосходительство, ужели не миновать войны?
— Да, Алексей, война неизбежна. И будет она мировой. Много стран ввяжутся в неё.
— Значит, и затяжной.
— Бесспорно. На чашу весов будет брошена го только техническая мощь воюющих сторон, го и экономический потенциал. Я убеждён: технически Германия очень сильна, но экономический потенциал России сильнее... Думаю, всё решит первый год войны. Как развернутся боевые действия, насколько крепок дух. Русский солдат и казак сильны верой в царя и Отечество. Нам бы эту веру сохранить, тогда сохраним Россию и одержим победу.
— Дай Бог, ваше превосходительство.
— Будем надеяться на лучшее.
Подъехали к лагерю. Дозорные, узнав машину полковника, подняли шлагбаум.
Отбой уже был, но начальник штаба ждал Краснова. Полковник принял рапорт дежурного. Начальник штаба, одёрнув мундир, вышел навстречу. Краснов протянул руку, поздоровался:
— Вероятно, хотите узнать, как съездил? Война на пороге. Наши соображения приняли, так что, Валериан Дмитриевич, с утра поднимаем полк.
* * *
Выдвинулись почти к самой границе. Краснов был убеждён: полк расположился здесь ненадолго. Ждали приказа. Не было дня, чтобы полковник не выезжал на возможные участки прорыва. С начальником штаба и командиром батареи выбирали места, где удачнее всего можно было прорвать фронт.
Постоянно выставлялись сторожевые посты. В один из них попали Шандыба со Стрыгиным да ещё два хопёрца, старшим — Степан Ус. Пост им достался на развилке дороги, одна вела на Любеч, другая — на Новгород-Северский.
Выехали с утра, когда густой туман ещё не развеялся: кони будто плыли. Место выбрали удачное. Лошадей укрыли в кустарнике, сами сели в овражке. Наблюдение вели с небольшой возвышенности, откуда во все стороны было видно. Едва туман рассеялся, как открылась округа. Первым отсидел в засаде Шандыба, его сменил Стрыгин. Прилёг Иван на траву, сорвал травинку, прикусил, пожевал. Вспомнил, как в детстве молочай ели. Прежде на ладони покачают, пока из него не перестанет выделяться горькая белая жидкость. Да ещё приговаривают: «Молочай, молочай, на кобыле покачай...»
