…
С приходом Александрова и уходом армии концертная жизнь «Секрета» вступила в новую фазу. Теперь в день бывало больше концертов, чем когда-то в месяц. Хотя, конечно, директор старался скрашивать жизнь музыкантов, как мог.
Максим Леонидов: В городе Львов было по четыре концерта в день, на велотреке. Сначала Фома потерял голос, потом Заблудовский, а потом я уже. На последних связках вытягивал это дело. Ужас.
Аппарат какой-то у нас уже был. Но сравнить его с тем, что мы имеем сегодня, в дни цивилизации, разумеется, нельзя. Постепенно у нас получилось четыре или шесть киловатт своего аппарата плюс восемь техников, большое количество народу, обслуги.
Уже через год у нас все было свое, вплоть до массажиста. Да, ну а как по четыре концерта в день играть? Надо же выживать как-то. У нас была тетенька, она с нами ездила, массажист-медсестра. У нее уколы с собой были. Если у кого-то триппер, то можно уколоть. А заодно и массаж сделать.
Алексей Мурашов: Ну, начиналось все замечательно. С утра надевали костюмы, пробежка у нас была такая, «о спорт, ты мир!».
Максим Леонидов: В гостинице мы обычно брали два люкса. В одном мы жили с Мурашовым, а в другом — Фоменко с Заблудовским. Поскольку мы там долго сидели и нам было скучно, то мы устраивали какие-то войны между собой. Например, мы разделялись на две деревни, одна называлась Громозадово, а вторая — Писолысово. И вот у нас была война громозадовцев с писолысовцами, как в пионерском лагере… Подушками друг друга били…
Николай Фоменко: Вообще в истории этой команды были периоды, которые давали определенные толчки. Мы все время менялись в системах близкой дружбы: то я с Мурой, то Мура с Заблой, то Забла с Максом, Макс со мной, потом я с Заблом, Макс с Мурой, и вот эта бесконечная череда таких сдвоений давала возможность писать музыку.
…
В 1986 году советские меломаны могли не только увидеть наступающие перемены, но и услышать их! В самом начале года на прилавки поступил долгоиграющий альбом «Машины Времени» — «В добрый час». Первый полноценный винил группы за 17 лет существования. Одновременно по лицензии фирмы EMI вышел битловский «A Hard Day’s Night». Прибавьте к этому полузапрещенную «Красную волну» и первую пластинку «Аквариума»…
У «секретовцев», впрочем, не было нужды бегать по магазинам «Мелодия».
Николай Фоменко: У Леонидова была сумасшедшая коллекция пластинок — просто сумасшедшая! Его отцу друзья из Америки присылали. Там было все, все, что можно придумать, поэтому истерии по поводу достать «Hard Day’s Night» у нас не было. А что касается «Красной волны» — она вообще нас не касалась, потому что Джоанна Стингрей сказала, что мы говно, а мы сказали: «Сама говно» — и на этом наше общение закончилось. Вот. Мы никак не могли понять: если Заблудовский научил Костю Кинчева играть на гитаре, то почему же Костя там есть, а нас нет?
