- Не так. Я защищался!
- Допустим! А хмель-дурман у тебя откуда? Снова будешь валить на Суслика? Если мёртвый, значит, можно все грехи повесить? Так?
Тут я пуще прежнего струхнул - в лесу так не боялся! Сумел Асланян всё наизнанку вывернуть, свидетели у него, то да сё, а я доказать ничего не могу. Всем известно - любое дело можно и так, и эдак представить, но сейчас этот фокус проделывают со мной... Непонятно - зачем? Что-то в отношении ко мне поменялось? Ещё не знаю, что, но предчувствие паршивое. Почему-то, буквально, увидел, как петля на ветру покачивается.
- Не хотел Корнил прикурить, - вмешался Захар. - У него в кармане огниво лежало. И обломанный нож рядом с телом нашли. А лезвие в рюкзаке с оружием застряло, как и говорит Олег.
- Это ничего не доказывает. Может, забыл Корнилов, что у него есть зажигалка, а может, и вовсе табачком угоститься хотел? А нож, что нож? Корнилов защищался, когда Олег напал!
- Так защищался, что в спину засадил? - ехидно поинтересовался Степан. Асланян возражать Белову не решился, и тот продолжил: - Знаешь что, Артурчик? Я прямо сейчас найду в словах Пасюка тысячу неувязок. А если вы мне его приведёте, через час он будет говорить совсем по-другому. Всё расскажет, и про всех! Тебе интересно знать, где Суслик раздобыл пистолет и обрез? Я обязательно дознаюсь. Ты же здесь ни при чём, да, Артур?
- Ну, хорошо, - заговорил Асланян, ни на кого не глядя. - Давайте забудем про здравый смысл, и поверим Олегу. Он говорит одно, Пасюков - другое. Слова Пасюкова подтверждают очевидцы, у Первова очевидцев нет. И почему мы должны верить Первову?
- А потому! Пасюк найдёт в бараках сотню свидетелей. Не очевидцев, Артур - свидетелей. И цена им будет рубль за пучок, - ответил Степан.
- Ты сейчас что говоришь? Ты говоришь, если человек живёт в бараках, значит лжец? Зачем так плохо про людей думаешь?
- Брось, Артур. Ты сам прекрасно знаешь - в бараках действует неписанный кодекс. За нарушение продумана жёсткая система наказаний. Но это для внутреннего пользования, а если дело касается поселян, то и солгать не грешно, даже, наоборот - нельзя говорить правду, если это повредит кому-то из барачников.
- Пусть так. Пусть. Я сам не доверяю Пасюкову, - тихо проговорил Асланян. - Но как сказать это барачникам? "Не верю я вам, потому что вы плохие, недостойные люди", - так? Им-то всё ясно, они защищают свою правду! Пасюков сказал, что видел, как Первов зарезал Корнилова. Так почему барачники должны поверить нам? Докажи им, что Пасюков лжёт! Сумеешь? Ведь Первов, действительно, зарезал Корнилова!
