- Леший, кидай вторую, чего ждёшь! - завопил я.
Но Лешему теперь не до гранат. На карачках, высоко отклячив зад, он по-рачьи, бочком, выдвигается из-за дерева. Лицо пунцовое, будто у того же рака, только варёного. Кажется, и этот попался.
Антон, хоть ты... и этому до меня дела нет, он с берёзой обнимается, по щекам слёзы текут. Эх, видно, пропал я!
Сквозь редкие кусты я увидел гиблое место. Граната лежит на ветках, прикрывающих ловушку, от неровного чугунного шара дымок поднимается, искорки летят. Показалось, слышно тихое шипение. Потом граната провалилась в логово.
И - бабахнуло!
Я успел заметить вставшую на дыбы землю, взметнувшиеся ветки, расслышал, как шуршат по листьям песчинки, а меж деревьев гуляет эхо взрыва. Голова чуть не разорвалась, внутри неё кто-то завопил. Это длилось меньше мига. Когда почудилось, что череп разлетается на осколки, наступила тишина. Земля во второй раз ударила меня по лицу.
"Да ладно, перестаньте, ишь, разошлись...", я замычал и попробовал уклониться от очередной пощёчины.
- Очухался, - долетел издалека голос Антона. - Контузило, что ли?
Я разлепил глаза, и увидел свалявшуюся от грязи рыжую бороду, в ней запутались мелкие щепки и травинки. Я замотал головой. Леший отстранился, и стало видно, что его тоже потрепало, на лбу кровоточит неглубокая ссадина.
- По жизни он контуженный, - сплюнул Леший. - Сам пойдёшь, или нести придётся?
- За меня не переживай, ты себя донеси, - огрызнулся я, потом встал и прислушался к ощущениям: ноги держат, хотя колени трясутся. А ещё звон в ушах, и холод в ладонях. Остальное, кажется, в норме.
- Полюбуйся, какого урода завалили! - сказал Антон. Я посмотрел. Не знаю, как оно выглядело при жизни, но сейчас это набор ошмётков, комочков слизи, обломков хитина. Всю эту гадость, вперемешку с кусками гниющей плоти, костями, рогами - останками львиных жертв - разбросало подле большой, двухметровой, ямы. Даже через густой запах взрывчатки пробилась вонь гнилого мяса. Перехватило дыхание, к горлу подступил комок.
- Ну, парни, думал, кранты! - сказал Леший. - Думал, не бабахнет! Умельцы, блин! Сварганили, блин! Засунуть её тому искуснику, и гайку выдернуть. Чтобы побегал!
- Ладно, не ворчи, - Антон пытался снять с ветки огромные, метровой длины, жвала. - Бывает, сам знаешь. Не дольше пятнадцати секунд, почти норма. Зато как рванула!
- Тебе пятнадцать секунд, а у меня вся жизнь перед глазами... - Леший опять сплюнул.
Я подумал, что эти пятнадцать секунд и мне показались вечностью. Антон, между тем, рассматривал упавшие с дерева жвала разорванного в клочья насекомого.
