– Не совсем. – Джек покачал головой. – Я служу в банке – в банковской и трастовой компании, основанной моим прадедом.
– Мне никогда еще не доводилось танцевать с банкиром. – Тедди снова улыбнулась.
– И это обстоятельство также превращает наш с вами вальс в приключение, – заявил партнер. – Хотя банкиры, конечно же, вовсе не авантюристы.
– Однако у вас вид человека… вполне подходящего для всевозможных приключений.
– Правда? – Джек совершил очередной сложный поворот. – Почему вы так думаете?
Тедди внимательно на него посмотрела.
– Начать с того, что вы прямо-таки излучаете уверенность… Да-да, у вас вид человека, абсолютно уверенного в себе. Я бы даже сказала – самоуверенного.
– Да ведь всего несколько минут назад я сообщил вам, что чувствую свою полную здесь неуместность.
– Однако вы ловко это скрываете. И не скажи вы об этом, ни за чтобы не догадалась. Держитесь вы совершенно непринужденно. Подозреваю, что и остальные свои тайны вы скрываете так же ловко. Что, пожалуй, особенно шокирует… – Джек усмехнулся, а Тедди с улыбкой добавила: – И это делает вас человеком тайн и интриг.
Джек весело рассмеялся.
– Впервые слышу о себе такое.
– А меня никто еще не называл приключением, – не удержавшись, проговорила Тедди.
– Значит, все ваши знакомые – слепые болваны. – Американец привлек к себе партнершу чуть ближе, чем считалось приличным. – И я уверен, вы женщина… полная тайн и секретов.
– Нет-нет. Разумеется, нет, – возразила Тедди. Тут она посмотрела в его бездонные голубые глаза – и у нее перехватило дыхание. – Ну, может быть… – пробормотала она, смутившись. Американец же широко улыбнулся, и в этой его улыбке, совершенно неотразимой… в ней был некий тайный смысл, возможно – какое-то обещание или, может быть, какое-то удивительное приключение…
Внезапно оркестр смолк, и они остановились, по-прежнему глядя друг другу в глаза.
– Значит, я был прав, – сказал он. – Вы и есть приключение.
Тедди молчала – просто смотрела на него, чувствуя, что тонет в его чудесных глазах, не обращая внимания на тоненький голосок в голове, кричавший о том, что ей пора образумиться. Да и не так-то просто было образумиться, потому что в этих синих глазах, пристально смотревших на нее, таилось что-то неизведанное, что-то необыкновенное – таилось что-то такое…
За спиной у нее кто-то кашлянул и тотчас раздался голос:
– Прошу прощения, миледи…
Тедди резко развернулась.
– Да, я слушаю.
Стоявший перед ней Клемент, дворецкий Милверта, почти шепотом проговорил:
