И тут я вспомнил Ромеро. Он действительно был психом, но у него хотя бы была цель, которую он преследовал. А главное, через какую боль он шел к ней, несмотря ни на что! Так кто ужаснее: человек с великой целью, творящий аморальные вещи, или простой обыватель, который бесцельно тратит свою жизнь?
На посту меня узнали.
— Снова в регион? — улыбаясь, спросил страж.
— Да. Нужна новая химера, — ответил я.
— А с этой что?
— Она своё отвоевала.
— О! Так давай помогу. Прострелю ей голову, и всё. Зачем тащить обратно? — предложил страж. Я замешкался. У меня не было ответа на этот вопрос.
— Нет. Она нужна мне живой.
— Зачем?
— Для охоты на новую химеру, — неуверенно ответил я.
— Ну, давай. Нам тут скучно сидеть. Хочется хоть кого-нибудь убить.
— Она мне нужна как приманка.
— Да брось! Новую найдешь. Их там вон сколько!
— Пусть идет, — сказал другой страж, старше по званию.
— Спасибо, — ответил я.
Меня вновь отвезли к тому же месту, как и в первый раз. Шлем я не решился надеть, пока стражи не уехали. Боялся, что они могут заговорить про костюм или что-то вроде того. Первый этап плана был позади: я смылся из Горгорода. Дальше план был размытым, и я точно не знал, что именно делать, но лучшее, что я мог предпринять на данном этапе, это дойти до лаборатории, чтобы уже там решить, что делать дальше. Бросить Гемеллу или выходить её, или попробовать напечатать новую химеру со своими ДНК, или собраться с силами и поселиться в новом полисе. Вариантов — масса, но какой из них наилучший, трудно сказать. Гемелла стала важным участником моей жизни, но здесь стоял вопрос выживания, который не исключал жертвы. Начни выхаживать её — могут нагрянуть стражи или химеры, которые пусть и не сожрут меня благодаря костюму, но убьют её, пока я буду занят сражением. Пойди я с ней такой в полис — ситуация, опять же, не изменится. Брось её на произвол судьбы — замучает совесть. Она мне стала родной. Как её бросишь? Гемелла меня не убила, когда могла, но и не спасла. Я это сделал сам. «Так как поступить?» — думал я, мучаясь выбором.
На пути к лаборатории я так никого и не встретил. Осмотревшись, оставил Гем у входа, а сам помчался за палаткой. Что делать — еще не решил. Оставил это на утро. Всё приготовив, я наконец-то смог расслабиться и даже нашел время полюбоваться звездами. Никаких философствований в голове не возникало, была лишь черная пустота от суматохи дня, и в ней, кажется, затерялся уставший человек. Какие жуткие мысли о том, чтобы бросить дорогое сердцу существо! Это каким же надо быть чудовищем, чтобы бросить того, кого любишь!
